Кошки Мира

Владислав Силин, писатель-фантаст, vorath

У писателя много историй о кошках. Они идут под тэгом "Кошки наши меньшие"

Не случайность

Когда пришла пора отправляться в путь, кошки и котята последовали за мной.
Это случайность. Никто не может им указывать, даже я. Просто иногда наши пути совпадают.

Перевозчик сидел на берегу реки и ловил рыбу. Увидев меня, он отвернулся:
- Лучше бы вам уйти, господин. Перевоз закрыт.
- Что случилось? - я уселся рядом. - Разбойники? Лисы-оборотни? Иттан-момэн?
Перевозчик не ответил, только сгорбился ещё больше.
За спиной послышались голоса. Через луг шла девушка с рогатой причёской и сложным узором красных точек на лице, за ней - человек в потёртой чёрной хаори с гербами и подоткнутыми за пояс хакама. Следом текла широкая лента в зеленоватых стальных узорах, с огоньками эльма на шипастых плавниках. Голова дракона рыскала по траве, то скрываясь, то выныривая в облаке радужной росы. Котята зашипели, сгорбились и прыснули в разные стороны.
- Перевоз закрыт, - сказал человек в хаори, - пока лодочник не перевезёт нас на тот берег. Меня, принцессу и дракона.
- И пусть не говорит, что не может, - добавил дракон. - С козой, волком и капустой получилось. Это почти то же самое.
- Не то же! - в бешенстве заорал лодочник. - Совсем не то же! Почему ты, речной дракон, не переплывёшь реку?
- Я тебе говорил.
- Да-да, книга судьбы. Здорово. Что ж, - голос его наполнился сарказмом, - тогда вы, ваше высочество, садитесь в лодку!
- Мы обсуждали это, - мягко возразила принцесса. - Мои спутники не верят, что вы не отправитесь прямиком к императору и не попросите моей руки, упирая на то, что спасли меня от дракона. Тем более, что это окажется правдой.
- Я люблю свою работу! Не вас!
- Не сомневаюсь, господин, - принцесса изящно поклонилась. Подняла на меня глаза: - У вас на плече замечательный котёнок.
- Он любит дыню, - сказал я. - Все кошки и котята любят дыню, кроме трёхцветки.
- А она?
- Копчёную колбасу. И котлеты. И жареную рыбу.
Иногда случается, что кошкам по пути не со мной, а с принцессой… Сейчас, похоже, наступил как раз такой момент. Я повернулся к рыцарю:
- А почему вы не едете с перевозчиком?
- Потому что тогда мне придётся покинуть принцессу, похищенную драконом. Это противоречит рыцарскому духу.
Проходивший мимо раввин прицокнул языком:
- Ой-вэй! Похожая история приключилась, когда я выводил мой народ из рабства. Бог отцов моих …
- Не мешайтесь, ребе Моисей, - вздохнул перевозчик. - Тут и без вас всё сложно.

Быть перевозчиком - особая жизнь, своя судьба. Для меня задача проста, но он - другой. Он не пастух. И как невозможно пасти моих кошек, так невозможно заставить его принять пастушье решение.
Моё.

Первой я навестил принцессу. Она сидела у костра, жаря котлеты, а кошки пушистыми мячиками расположились вокруг, следя, чтобы та не допустила промашки.
- Зачем тебе на тот берег? - спросил я, украдкой забрав нож, которым принцесса недавно резала дыню. - Спасти тебя можно и на этом.
- Я потеряла брата - по своей глупости. Не знаю, почему я так откровенна с тобой, незнакомец. И не знаю, что я ищу на том берегу… Наказание?.. Прощение?.. Понимание того, что чувствует сейчас мой брат?.. Скажи! - она требовательно повернулась ко мне. - Ты можешь дать то, что я ищу?
Кошки ласково жмурились, глядя на огонь. Я не обманываюсь. Это с ними принцесса откровенна, не со мной. Трёхцветка лениво поднялась и ударила её лапой по руке.
Потому что котлеты надо переворачивать вовремя.

Рыцаря я нашёл в бамбуковой роще. Меча в руке фехтовальщика не было, но перерубленый бамбук падал вокруг него карточными дворцами.
- Ты мастер, - сказал я. - Почему ты не убьёшь дракона? И что ищешь на том берегу?
Рыцарь долго молчал.
- Я боюсь, - наконец ответил он.
- Боишься?
- Я не знаю кто я. В юности я хотел быть опасным как тигр, но с годами всё больше замечаю в себе сходство с ленивым мечтательным котом. Хотелось бы определённости.
- Урры? - котёнок на моём плече широко распахнул круглые удивлённые глаза.
- Да, повелитель, - отозвался я. - Так тоже бывает.

Дракон бессильно валялся на песке, положив голову на мои колени.
- Что в твоей книге? - спросил я. - Почему ты стремишься на тот берег?
Дракон устало булькнул.
- Я стар и болен. Кто-то дёргает меня за усы, а я даже не могу решить - хорошо это или плохо… В этой книге - мои будущие рождения. Я стану бабочкой, растением, потом трижды окажусь человеком. И лишь на том берегу достигну совершенства. Порой мне кажется, что совершенство так близко… достаточно протянуть коготь - но вот оно бежит от меня, топорща шерсть на загривке, мяукая и дробно перебирая лапами.
От драконьей чешуи тянуло жаром. Кошки сидели, прижавшись друг к другу на усталой драконьей спине, и воздух дрожал от стрекотания множества крохотных мельниц.
Он стар.
Он очень болен, старый добрый дракон, и чем-то им нравится. Иначе они не стали бы ему мурлыкать.
Я достал из травы книгу судьбы и подправил один иероглиф. Суть написанного почти не изменилась. Затем вынул из кармана принцессин нож и, ласково погладив дракона по лобастой голове, всадил лезвие в точку над правым глазом.
Дракон вздрогнул и умер. Кошки лениво, словно нехотя вспомнили, что у них есть другие дела, и отправились к принцессе.
Я дождался, когда из куколки в траве вылупится бабочка, и перерубил её тем же ножом.
Теперь всё.

Перевозчик стоял по колено в тёплой тёмной воде, переступая с ноги на ногу. Утренняя роса пропитала его куртку. Кошкам было интересно узнать, что он поймал за ночь, но сидеть у тёплого костра оказалось ещё интереснее.
- Что ты сделал с ними? - обернулся перевозчик. - С драконом, рыцарем и принцессой? Ведь ты…
- Тс-с-с! - я прижал палец к губам. - Сейчас всё случится.

…Цирцея протянула рыцарю чашу с магическим напитком.
- Пей.
- И я узнаю кто я? Могучий тигр или ленивый кот? И перестану бояться?
- Да. Пей же.

…Принцесса опустилась на колени. На дне козьего копытца поблёскивала вода. Я не знаю, зачем ей это нужно - чувствовать ту боль, что чувствовал когда-то её брат, но она улыбается.
Это её тайна и её история.

Когда волк и коза подбежали к нам, я протянул перевозчику горшок с крохотной зелёной точкой.
- В книге не уточнялось, каким растением станет дракон, - извиняющимся тоном сказал я. - Думаю, он меня простит. Быть капустой не так уж плохо. Отдай его кому-нибудь, кто станет о нём заботиться. Впереди долгий путь.
Перевозчик кивнул и пошёл за вёслами. Задача стала простой и понятной для него.

Мы с кошками сидим на берегу и ждём его возвращения. Я не знаю, зачем им на тот берег. Наверное, это случайность. Ведь так и движутся истории, не правда ли?..
А вот то, что они трутся о меня и мурлыкают, не случайность.
Я им действительно нравлюсь.

Дела пастушьи

Туман лился с гор океанской волной, накрывая кедры и затопляя пагоды с многоярусными алыми и золотыми крышами. Зашелестела трава. Котёнок-четырёхцветка напал на мою ногу, грозно сказал "бр-р-р!" и умчался в хижину.
Из тумана появился человек.
- Ты, - гость бросился к моим ногам. - Наконец-то я тебя нашёл! Я Парис, пастух коз, - торопливо, словно боясь, что я его прогоню, продолжал гость. - А это яблоко раздора. Я должен вручить его одной из богинь. Но любой мой выбор принесёт вселенной неисчислимые беды. Что мне делать?
- Отдай мне. Я передам.
- Так просто?
Я не ответил. Парис долго мялся, не в силах решиться, но всё-таки ушёл, оставив яблоко у моих ног. Котята тут же принялись на него охотиться.

Следующим пришёл красивый рыжий юноша с надменным, немного испуганным лицом.
- На мою деревню напали филистимляне, - сказал он. - Среди них громила под три метра ростом…
- Ты пасёшь овец? - поинтересовался я.
- Да. А что?
- Ничего, просто спросил. Извини, что перебил тебя.
- Я должен стать мессией и спасти мой народ. И победить Голиафа. Только ещё не знаю как.
Я взял из травы золотое яблоко, обтёр о штаны и протянул юноше.
- Возьми.
- Это какое-то супероружие?
- Не знаю. Это всё, что у меня есть.
- А что мне с ним делать?
Я задумался:
- Можешь запустить им в Голиафа. Или расплавь и на полученное золото найми бойцов. Тебе решать.
Из хижины вышла кошка и потёрлась о щиколотку гостя.
- А я могу остаться здесь?.. с вами?.. - нерешительно спросил он.
- Конечно.

Они приходят и уходят. Объединяет их одно - они такие же, как я.
Почти.

Прежде чем подойти, новый гость долго издалека меня разглядывал.
- Я знаю, кто вы, - сказал он наконец.
- Я тоже знаю, кто ты. Ты пасёшь коров.
- Точно. Только меня прогнали. Я прибежал в деревню и закричал "Волк!" А им это не понравилось. Котёнка можно погладить?
- Только если он этого захочет.
Ребёнок уселся перед котёнком, и они принялись знакомиться. В воздухе разлилось золотое сияние. Никто не повернул головы: дети вообще уделяют богам значительно меньше внимания, чем хочется нам, взрослым. А кошки - это кошки.
- Здравствуй, пастух, - сказала Афина, выходя из сияния. Гера едва удостоила меня кивком, а Афродита, восторженно запищав, бросилась к котёнку. Тот зашипел и ударил её лапой.
- Ты помог Парису скрыться, - сказала Гера. - Зачем?
Я пожал плечами:
- Вы, боги, обожаете давать испытания свыше наших сил. Потом с удовольствием наблюдаете, как мы барахтаемся в мешках истины, беспомощно и жалко пытаясь себе это объяснить. Я нашёл того, кто рассудит ваш спор. Эй, парень!
Мальчик поднял голову.
- Посмотри на этих женщин. Кто из них самая красивая?
- Никто. Они, - мальчик задумался, пытаясь уложить мысли и чувства в прокрустово ложе своего крохотного словарного запаса, - вещи в себе. Там где одна, нет места другой. Словно чистые-чистые зеркала.
Гера поперхнулась. Афродита, кажется, не услышала - счастливая способность! - зато Афина присела рядом с мальчишкой.
- Ты совсем не умеешь врать? - спросила она. Глаза её смеялись.
Мальчик отвернулся, надувшись.
- Хочешь пойти со мной?
- Нет!
- Его дома ждут, - объяснил я. - Полная деревня оборотней. Подожди, вот он вырастет, тогда оценит твоё предложение.
Из травы поднялся мой недавний гость.
- Постойте, - охрипшим голосом сказал Давид. - Я отдам вам яблоко.
- Мне? - удивилась Афина. - Но я не твоя богиня!
- Всё равно. Я знаю вашу историю. Вы обещали военные победы - а значит, для меня нет никого прекрасней вас. Вы меня принимаете?
Афина улыбнулась и, взлохматив его волосы, прижала к себе.

Парис вернулся поздним вечером. В небе дрожала вечерняя звезда, и зябкая роса стыла на траве, угасая. Кошки сидели меховыми мячиками на балках внутри моей хижины и жмурились на приходящую ночь жёлтыми мудрыми глазами.
- Я передумал, - сказал Парис. - Верни мне яблоко.
- Его у меня нет.
- Но я люблю Елену! Я прорвусь к ней, даже если тысяча кораблей станет между нами!
Я ничего не ответил. Хлопнув себя ладонью по лбу, Парис умчался.

Я - пастух кошек.
Их не надо пасти… они и сами прекрасно знают, где им быть, но зачем-то же я есть? Кажется, они меня любят.
Истории не надо направлять.
Они просто случаются.

Кошачьи правила

Лапа соскользнула, и кот полетел с крепостной стены. Так бывает. Даже если тебя считают воплощением грации, скользкие камни и неудобные сапоги никто не отменял.

Время остановилось. В воздухе материализовалась обитая чёрным бархатом когтеточка. На ней, скрестив ноги, сидела тощая фигура в балахоне.
- Падаешь, - сообщила фигура, просто чтобы что-то сказать.
Кот промолчал. Существует высота, с которой котам падать уже опасно, но её всё ещё не хватает, чтобы правильно сгруппироваться. Сейчас был как раз такой случай.
- Ты кот в сапогах, - продолжала фигура. - Поэтому к тебе могли прийти Смерть кошек или я. И не надо на меня так мрачно смотреть. Хочешь, я заберу твою жизнь по кошачьим правилам? Как это делается?
- Мы сидим и мрачно смотрим друг на друга, - сказал кот. - Иногда бьём себя хвостами по бокам. Потом кто-то из нас не выдерживает и начинает оправдываться и торговаться. Он проиграл.
- Ясно. Тогда я сделаю это по обычаю людей.
Кот продолжал мрачно смотреть.
- Перед твоим внутренним взором должна промелькнуть вся жизнь, - подсказала Смерть.
- Да-да, я знаю. Когда я родился, меня запихнули в мешок и бросили в воду.
- И ты расстался с одной из девяти жизней?
- Нет. По берегу реки шла девушка, она вытащила меня.
- Просто неприличное везение.
- Это кошковость. До меня мимо девушки проплыла корзинка с маленьким Парисом. Потом люлька с Моисеем, а напоследок - бочка с будущим царём Гвидоном и его матерью. Но девушка спасла именно меня. Сама знаешь: обаяние в мешке не утаишь.
- А потом?
- Я жил в замке Кощея, дворце Снежной Королевы, твердыне Барад-Дуре...
- Минус три жизни. Все эти крепости рухнули, когда развеялись чары их хозяев.
- Да. Но всякий раз окружающие видели одну и ту же картину. Маленького котика, со всех лап улепётывающего из обречённого замка за несколько секунд до апокалипсиса. Это кошковость.
- Ты обаятельный мерзавец и манипулятор, ты это знаешь?
- Я - это я. При взгляде на меня у окружающих возникает мысль: "Он кот. А чего добились мы?". Посмотри на себя. Ты - создание людей. Квинтэссенция их тревог, надежд, опасений, мечтаний, иллюзий. Бигл, Андерсен, Пратчетт - все они пытались описать тебя, а описали спутника, с которым не страшно идти в неизвестность. Люди ждут, что ты начнёшь с ними торговаться. Играть в шахматы. Осудишь. Выслушаешь и поймёшь. Они надеются, что они важны - хотя бы в твоих глазах. Иначе зачем это всё?
Земля рывком прыгнула вверх, приближаясь. Скорость, неумолимая скорость собиралась в теле кота, вздыбливая шерсть, закручивая вибриссы.
- Мне не нужны люди, - сказала Смерть, вновь останавливая время. - Я существовала и до них.
- Да? А что ты скажешь на это?
И кот вывернулся, подставляя животик. Смерть машинально протянула руку, чтобы почесать его.
Кот уклонился.
И снова.
И ещё раз.
- Всегда чувствую себя неловко в такие моменты, - призналась Смерть. - Как ты это делаешь?
- Это кошковость. Смерть Кошек никогда не гладит чужие животы. Или гладит. Или гладит, но промахивается и делает вид, что ничего не произошло, что она просто решила отдохнуть. Но ты - ты торгуешься и оправдываешься, и тебе никогда не избавиться от смущения.
- То есть, мы опять забираем твою жизнь по кошачьим правилам?
Кот мрачно уставился на собеседницу.
- Ты хочешь сказать, никогда не прекращали?
Суровый взгляд.
Движение хвоста.

Чёрная когтеточка исчезла.
Исчезла и фигура в балахоне.
Земля кувыркнулась навстречу, и кот врезался во что-то мягкое, шерстяное и тёплое, что на поверку оказалось всадником на вороном коне с обмотанными тряпками копытами. Всадник кутался в плащ немарких цветов, лицо его закрывала бандана - в общем, выглядел он чрезвычайно подозрительно. Как и полсотни его коллег.
Когда на тебя обрушивается шесть килограммов когтей, зубов и концентрированной ненависти, трудно сохранять сдержанность.
- Оуоуоуууу! - завопил всадник.
Из-за крепостной стены выглянуло заспанное лицо.
- Враг у ворот! - заорал караульный. - К оружию!!

По дороге, ведущей из замка, со всех лап улепётывал маленький котик. У всех, кто его видел, возникали смутные подозрения насчёт дальнейшей судьбы твердыни.
Это кошковость.
Миф о девяти жизнях - всего лишь миф. Их нет. Есть лишь две кошки, мрачно глядящие друг на друга и хлопающие себя хвостами по бокам.
У Смерти Кошек в этой игре нет никаких преимуществ.

Смерть Кощея

Ночью все дубы одинаковы. И цепи. И коты. Но когда они оказываются в одной точке, понимаешь, что это сочетание уникально.
- Извини, - сказал человек в кольчуге, сдёргивая кота с ветвей, - но сейчас ты лишишься одной из девяти жизней. А если нужно, то и всех. Да-да, я мерзавец. Но чего не сделаешь ради любви?
Кот вопросительно шевельнул хвостом и жалобно мяукнул. Почему-то похитителя это разозлило.
- И это всё? Мир на грани катастрофы, а ты так спокойно говоришь "мяу"? Сражайся! Борись! Будь красноречив, чёрт возьми. Спой песню. Расскажи историю. Только не смотри так. Да, я ожидал, что вместо тебя будет сундук. Разве я виноват, что вышло иначе?
Похититель сбросил с плеча мешок, раздражённо вытряхнул из него припасы и запихнул кота внутрь. В последний миг когтистая лапа вылетела из мешка и распорола кольчужный рукав.
- Ты должен меня понять, - человек уселся на корень дуба. - Мне тяжело. Если бы всё прошло как задумано, я открыл бы сундук, и... дальше знаешь. Зайцев убивать просто. Это еда. И потом, его бы убил другой заяц, не я. И не спрашивай, почему так. Это ты рассказываешь сказки. По этим сказкам мы, люди, воспитываем своих детей. Хотя, сейчас, мне кажется, ты бы рассказал эту историю иначе... Но слушай дальше. Из зайца вылетела бы утка, и её бы убил селезень - такой изощрённый каннибализм. Они мои друзья, а ради друзей можно стать чудовищем. А знаешь, как мы, люди, обзаводимся друзьями?.. Мы наводим ружья. И существа по ту сторону говорят: не бей нас, Иван-царевич, мы тебе пригодимся. Потому что дружат с полезными. Карнеги со своим "Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей" просто ничего не слышал о "Царевне-лягушке".
Мешок подпрыгнул и вцепился похитителю в ногу. Послышалось злобное урчание.
- Не понимаю, почему я так откровенен с тобой, - похититель осторожно отодвинул мешок, - ну, да ладно. Ты ведь знаешь мою историю? Миллионы людей наступают на те же грабли. Сперва мы выбираем жён наугад, пуская стрелы в гнилое болото, потому что так положено. Потом сокрушаемся, что жёны этому "положено" не соответствуют. Не так пекут, не так танцуют, не так гремят в коробчонках. Это какой-то заговор, понимаешь, кот? Сказочный заговор.
Человек задумался. Ночь, опутанный цепями дуб, кот, барахтающийся в мешке... Всё это наводило на определённые размышления.
А ведь шкуру сжёг он сам, вдруг понял он. Можно валить на отца, братьев, Кощея - но это было его решение. И трудно метаться, заламывать руки и винить в своих бедах некое бессмертное неуязвимое существо и одновременно продолжать считать себя мужчиной.
И не потому ли Кощей представлялся ему бессмертным и неуязвимым? Ведь если жена в лапах абсолютного зла, то нет смысла бороться. Зачем разговаривать и что-то исправлять, если некто всесильный этого не хочет?
Зато можно пойти и потратить несколько лет на поиски иглы. Безобидной маленькой вещицы, которую сломаешь и - раз! - всё наладится. А если не наладится, значит, опять кто-то виноват. Только игла у этого "кто-то" потолще. И её тоже можно искать.
Очень удобно.
- Это поразительно, кот, - человек распустил завязки мешка. - Я посидел с тобой несколько минут, а уже стал таким мудрым. Да, да, я знаю. Для тебя это в порядке вещей. Куда принести обильные дары?
Порскнула чёрная молния. Кот Учёный загремел по цепям, с раздражённым мявом сорвался, и вновь ринулся по стволу вверх. Там он посидел в развилке, неопределённо помахивая хвостом, затем вылизался и уснул. Ни петь песен, ни рассказывать сказок он не стал - в конце концов он всего лишь кот.

Вера в чудеса

Смеркалось. На небо выкатилась вечерняя звезда, подводя итог дневной суете. Деревянный мальчик сидел, подперев подбородок ладонями, неподвижно уставившись на присыпанные солью и землёй золотые монеты.
Чуть поодаль, из-за пригорка торчали две пары ушей: лисьи и кошачьи.

– Вера... – сказала лиса. – Мальчики и девочки обожают цитаты из Баха и Коэльо. Они думают, что если постоянно твердить правильные слова о счастье, мудрости и красоте, сам станешь счастливым, мудрым и красивым. Если бы это было так, дизайнеры конфетных обёрток умирали бы от сахарного диабета.
– Не скажи, – кот снял очки и протёр их шарфом. – Когда-то я был маленьким слепым котёнком, на которого всем было наплевать. Но я верил, что это не так. И это действительно оказалось не так.
– Просто я тогда была не голодна, – усмехнулась лиса.
– Просто у тебя есть сердце. И ты боишься, что другие заметят, как оно беззащитно. Мальчик ещё не спит?
– Нет. С этим надо что-то делать. Деньги сами себя не выкопают.
– Подожди... Интересно, чем всё закончится. Кажется, я сам начинаю верить в придуманную мною легенду.
Лиса тихонько затявкала, смеясь.
– Я думаю, это как с падающими звёздами, – сказала она. – Можно верить, что из монет, закопанных в правильном месте с правильными словами, вырастет дерево. Но не стоит говорить об этом вслух. Ты когда-нибудь видел падающие звёзды?
– Нет. Я ослеп раньше.
Некоторое время они лежали, наблюдая за скрючившимся над деньгами мальчишкой. Кот жмурился и мурлыкал; засады – естественное состояние кошек. Лиса досадовала, что попусту теряет время, но любопытство разбирало и её.
– Глупости, – ворчала она. – Чудеса боятся внимания. А он всё не спит. Как вырасти дереву, пока он смотрит?
– Оно найдёт способ. Асфальт-то деревьям расти не мешает.
– Может, вызвать полицию? Просто... чтобы отвлечь мальчика?
– Это лишнее. Он верит, и верим мы. Рано или поздно мы устанем, и тогда всё случится. Если чудесам слишком часто помогать, они перестают быть чудесами. Вспомни: это всего лишь шутка. Сказка, которую мы придумали, чтобы обмануть ребёнка, и в которую поверили сами. Всё хорошо.
Лиса покачала головой. Сердце её было полно беспокойства.

Проснулась она перед рассветом. Кот исчез. Предчувствие потери накрыло её – тяжёлое, словно мокрый от росы брезент. Задыхаясь, лиса выскочила из-за пригорка.
Мальчик спал. Над ним качал ветвями огромный дуб; сквозь листву пробивались редкие золотые искорки, нисколько не похожие на монеты.
А затем она увидела кота.
Осторожно, словно боясь поранить лапы, кот шёл к дереву. Лиса хотела остановить его, но слова застряли в горле.
Ствол обвивала золотая цепь. Кот мягко ступил на неё, поколебался, выбирая направление и двинулся направо.

Лиса не любит рассказывать об этом. Трудно признаться, что ты плачешь, услышав пение друга. Но ещё труднее признаться в том, что твоё сердце беззащитно.

Собачья психология

Никто не знает, как так получается, что кот едет на вашем плече.
Это часть реальности.
Небо – размыто-голубое, говорит реальность, трава – цветов и оттенков турмалина и бирюзы, а кошки... Кошки никогда не гуляют сами по себе, если их есть кому нести.

– Скажи, – спросил Иван-царевич, – людоед действительно умел превращаться в мышь?
– Нет. Просто он человек, а у вас, людей, собачья психология.
– Это как?
– Очень просто. Возьмём тебя. Твой отец обещал царство тому, кто принесёт молодильные яблоки. То есть, он съедает яблоко, становится молодым, полным сил вожаком стаи, и говорит: на тебе царство, любимый ребёнок? Не горбись, пожалуйста. Уверен, в тот момент он сам в это верил.
– Кот, я тебя ненавижу!
– Знаю. Твои братья остались дома. А ты почему-то один пошёл за яблоками.
– Потому что отец меня любит.
– Те, кто любят, не отправляют любимых на смерть, чтобы жить самим. Выпрямись, пожалуйста! У меня лапы соскальзывают. Ты, между прочим, в ответе за тех, кто едет на твоей шее.
– Лучше бы я встретил бурого волка!
– Да, лучше. Но ты встретил бурого меня. Знаешь, чем мы, коты, отличаемся от волков и собак? Мы не сидим на могилах. И не называем зависимость верностью. И не бегаем за брошенной палкой. Рано или поздно ты умрёшь. Неважно, веришь ты в живую и мёртвую воду или молодильные яблоки. Умрёт твой отец. Девять раз умру я. Кошки не умеют считать до девяти, поэтому смерти для нас не существует.
– И что мне делать?
– Иди к Кощею. Или куда-нибудь ещё, но лучше к Кощею. Узнай у него, что он хочет за яблоки. Наверняка он направит тебя к царю – владельцу волшебного коня. Тот попросит невесту. Это не совсем то, что предложил бы тебе волк – потому что я не стану бегать за живой и мёртвой водой, и выть на твоей могиле. Я просто напомню, что жизнь у тебя одна. Ты выиграешь или проиграешь, обзаведёшься друзьями, приобретёшь опыт – но это будет твой опыт, твоя жизнь.
– А может ты просто обманешь царей искромётной серией превращений, и мы сбежим с яблоками, девушкой и конём?
– Чтобы завтра весь мир узнал, что ты не царь, а гопник? Эти ребята – твои будущие соседи. Тебе с ними вести торговлю. И, если придёт враг, просить о военной помощи.
– Но бурый волк стал бы конём! И принцессой.
– Собачья психология. Ради хозяина он станет чем угодно.
– А ты?
– А я кот. Просто кот. С этим ничего не поделаешь. Я превращаю других. Людоеда – в мышь, а тебя, если получится...
– Да?
– ...во взрослого человека.

История одной идеальной матери

Мать в полудрёме сидела у кровати ребёнка; в ушах её чернели пуговки наушников. Тонкий голос леди Гаги комаром вился в комнате.
Ребёнок болел, а мать не спала толком уже бог знает сколько ночей.
Она была идеальной матерью.
Айфон выскользнул из пальцев на пол. Когда мать подняла его, рядом с кроваткой стояла Мрачная Я. Свет ночника отражался в жёлтой кости, вызывая в памяти бескрайние пшеничные поля. Впрочем, зачем я описываю её? Любой знает, как выглядит Мрачная Я.
– Ты…
Мрачная Я кивнула.
– О нет! Можно на форум зайти?
– Нет.
– В Гугл?!!
– Нет.
Больше всего на свете матери хотелось, чтобы прозвенел дверной звонок и появились врачи скорой, которую она вызвала минут десять назад. Она не без оснований подозревала, что заснула у постели больной дочери. А это страшно. Тем более страшно, что у её преступления оказался свидетель.
– Не забирай её, – безнадёжно попросила мать. – Возьми лучше меня.
Гостья лишь вежливо улыбнулась.
За спиной Мрачной Я зашуршало. На пол со шкафа грохнулся пыльный ноутбук. Следом, с коротким мявом – белая кошка. В немыслимом извороте уцепившись за балахон Мрачной Я, она сползла на пол.
– Надо поговорить, – сказала кошка.
– Ты знаешь правила, – напомнила Мрачная Я. – Кто-то упустил свою жизнь. Поэтому я здесь.
Кошка не ответила. Она хмуро смотрела на гостью и била себя хвостом по бокам.
– Правила есть правила, – продолжала та. – Сейчас я покажу две судьбы, и ты сама поймёшь, что ни в одной для неё нет продолжения.
Экран сломанного ноутбука осветился. Сквозь пушистое макраме пыли пробились радужные лучи. Несколько минут мать сосредоточенно смотрела в экран, пытаясь понять, что там происходит.
– Это моя дочь? – наконец спросила она.
– Да.
– А эта большая скрипка…
– Виолончель.
– И ты говоришь – нет продолжения? – взорвалась она. – Нет продолжения?! Да после этой ночи она будет заниматься шестнадцать часов в сутки! А спать восемь. Как кошки, только наоборот. Художественная гимнастика. Бассейн. Театральная студия. Нет продолжения, ха! Да я…
Экран показывал сияющие ряды кресел, блестящую лысину дирижёра, затем перенёсся в стильный андеграундный подвал, в котором девушка в шляпе нежно прижимала к себе виолончель, дерзко и трогательно улыбаясь ударнику, и люди что-то кричали, и прыгали огни и щуплая клавишница в маске пела беззвучно и наверняка очень хорошо.
– А вторая судьба? – спросила кошка.
Экран мигнул, меняя картинку. Девушка в шляпе сидела на подоконнике, обняв свои колени. К ней подошёл юноша и что-то сказал; девушка улыбнулась в ответ. И они ушли, смеясь чему-то своему, понятному лишь в их вселенной, одной на двоих, а забытая виолончель так и осталась на подоконнике.
– Я была права, – заметила Мрачная Я.
– Да, – согласилась кошка. – Но дальше?
– Дальше то же самое. Мы смотрим её жизнь, но её самой нигде нет. Ты же видишь…
– Подожди!
Фигурки на экране заметались, ускоряя бег. У девушки появился ребёнок, потом другой. Переезды, хлопоты, нечастые звонки кому-то невидимому, смерть мужа... В этой жизни героиня, кажется, не стала музыкантом. Не сказать, что она сильно переживала из-за этого.
– Вот! – кошка вскочила на лапы.
На экране появилась комната, в которой они сейчас находились. Детская кровать куда-то исчезла; исчез и шкаф, с которого спрыгнула кошка. Без мебели и обоев комната выглядела огромной и беззащитной.
На полу белела дорожка обоев. Постаревшая женщина с упоением мазала её клеем. Девушки в шляпе нигде не было видно.
– Это… я? – недоверчиво переспросила мать.
Мрачная Я и кошка переглянулись.
– Боже! Я уже год мечтаю сделать ремонт. И в Скайрим доиграть. И в киношку выбраться. Но ведь когда ребёнок... Столько времени…
И она замерла, поражённая внезапной мыслью.
– Рано или поздно всё наладится, – заметила кошка. – Не такая она дура как кажется.
Мрачная Я исчезла.
– Ты мне задолжала, – сказала кошка идеальной матери. – Когда проснёшься, почисти лоток и купи новую поилку, я хочу с фонтанчиком. Корм из зелёной пачки выкинь, я от него пукаю. И купи консервы с кроликом. Ну не смотри так! С ребёнком ничего не случится, дети иногда болеют. А я тоже важна. И ты.
Мать испуганно глядела на кошку.
– И ещё, – добавила кошка. – Пока я могу говорить, а ты меня понимаешь. Видишь пузырёк на столе? Это те таблетки, которые ты глотаешь, чтобы не уснуть. Когда приедет скорая, скажи, что по рассеянности выпила всё. Они ещё успеют тебя спасти.
И да, глупая женщина, я тоже тебя люблю.
Поилку выбери синюю.

Собственное мнение

Кот сидел на столе, глядя на фею непроницаемыми осенними глазами. Хвост его неодобрительно подрагивал.
– Никаких музыкантов, – сказала фея. – Девушкам нужны принцы.
– Урры?
– Кот, я понимаю в девушках. И у тебя нет даже совещательного голоса.
– Урры.
Фея повернулась к Золушке и указала волшебной палочкой:
– Здесь, здесь и здесь. Стразики. В целом это будет скромное, но подчёркивающее твою внутреннюю красоту платье. В женщине должна быть изюминка. В этом смысле ты, конечно, кекс, но портновским мастерством это можно скрыть. На ноги…
– Урры.
– Не угадал, хрусталь. Никакого меха. И ещё. Золушка, сходи, пожалуйста, на крыльцо, принеси…
– Урры.
– Тыкву. Тыкву она принесёт! Хэллоуин на дворе, не месяц май. А в коней превратим…
– Урры.
– Нет, мышей. И я знаю, что ты об этом думаешь. Ты, кстати, будешь форейтором.
Кот исчез. Через мгновение он появился, держа в зубах полузадушенную крысу. Фея задумалась.
– Ну ладно. Так, возможно, даже лучше... В главном-то мы сошлись. Золушка едет на бал, чтобы встретиться с принцем. Принцем, а не кем-то другим.
Кот дёрнул хвостом и презрительно отвернулся.

Когда Золушка выехала со двора, все планы полетели кувырком. На развилке карета свернула не ко дворцу, а в город. Гремя колёсами по булыжной мостовой, она вынеслась на набережную. Форейтор спрыгнул с козел и, опустившись на четвереньки, побежал к воде.
Опасная мелодия плыла над Гамельном, тёмная и привязчивая, как «Летучий Голландец».
В лодке стоял человек с дудочкой. Увидев карету, он запнулся, и музыка умолкла. Бегущие к Везеру крысы бросились врассыпную.
Бой ратушных часов разорвал полночь.
Девушка в лохмотьях несмело шагнула музыканту навстречу.

…Понятия не имею, как у них будет дальше. Но у кошек всегда и на всё есть собственное мнение.

Яблоко под рукой

На городской площади сидел мальчишка лет четырнадцати. На коленях его лежало яблоко, а неподалёку дремал котёнок-четырёхцветка. В дружбу между человеком и кошкой он не верил, и царапины на мальчишечьих руках только подтверждали это.
Мальчик вздохнул и потянулся за яблоком.
В этот миг появилась незнакомка.

- Это приз? - спросила она, запыхавшись. - Я вовремя?
Мальчик поднял глаза. Девушка была совершенно неодета, но странное дело: это не вызывало смущения ни у неё, ни у мальчишки.
- Я ничего не знаю об этом мире, - сказала она. - Легенды гласят, что сегодня Парис вручит яблоко прекраснейшей женщине на Земле. Оно мне нужно. Как его получить?
Мальчишка догадывался, что его приняли за другого. И что об этом лучше сказать сейчас, чем потом бегать от разъярённой толпы. Но царапины от кошачьих когтей никому не улучшают настроение.
- Выиграй честно, - буркнул он.
- Честно? Как?
Мальчик задумался. Девушка была похожа на всех женщин мира одновременно. А красота как раз и состоит в том, чтобы отличаться. Дать взятку? Всё немногое, что приходило на ум застенчивому четырнадцатилетнему цинику, рассеивалось и таяло, стоило поднять на неё взгляд. Такое у неё было свойство.
Так ничего и не придумав, мальчишка предложил:
- Посиди здесь.

Следующей подошла женщина с тонким нервным лицом. Она носила горностай, а из сумочки её выглядывала ручка зеркала.
Достав флакон, женщина капнула на яблоко бесцветной жидкостью с острым миндальным запахом.
- Отдашь Белоснежке, - сказала она. - Не прогадаешь.
- А что получу взамен?
- Благодарность самой красивой женщины на Земле.
- Белоснежки?
- Меня. Это фьючерсная сделка.

Ответить мальчишка не успел. К нему уже шагала решительная девушка-подросток в сарафане. За руку она тянула мужчину в кафтане с разрезными рукавами.
Вырвав из мальчишечьей руки яблоко, девушка протянула его своему спутнику:
- Теперь ты на мне женишься, - сказала она.
- Но, Хаврошечка...
- Ты сказал, яблоко должно быть с т о й с а м о й яблони. Оно с той, не беспокойся.
- Но…
- Ради тебя я выиграла конкурс красоты!

- Ещё не выиграла, - прогремело над площадью.

В воздухе задрожали, переливаясь фигуры богинь.
- Арбитр, - объявили они. - Хочешь власть над Азией? Военные триумфы? Любовь первой красавицы мира? Всё это будет твоим - только выбери одну из нас.
- Вообще-то всё это уже принадлежит мне, - заметила первая конкурсантка. - Войны начнутся, если я правильно воспитаю мальчишек. Азия, первая красавица - всё зависит от меня.
- Помолчи, - фыркнула Гера. - Ты - мифическое существо.
- Вы тоже. И я красивее.
- Красивый, страшный, - пожала плечами Афина. - Главное - у кого молнии. И потом...
На горизонте появилось крохотное облачко. Оно выросло в бегущую девочку:
- Гуси-лебеди украли моего братца! - завопила она. - Где яблоко? Быстрее, быстрее, быстрее!
И вырвав у Хаврошечки яблоко, запихала его в рот.
Конкурсантки онемели.

- Ты победила! - мальчик ткнул в одну из богинь. - Скорее! Забери у неё приз!
Яблоко возникло на ладони Геры. Надкушенное. Зашатавшись, девочка упала на землю. Всё-таки оказалось слишком поздно.
- Но яблоко не золотое, - нахмурилась богиня. - Постой… ты Парис?
- Нет.
Откуда-то появились гномы, забрали девочку и ушли, скорбно топоча сапогами. Один из них задержался, чтобы почесать котёнка за ухом.
- Но это конкурс красоты?
- Не совсем. Просто у меня было яблоко…

Площадь опустела. Мальчишка сидел, спрятав лицо в руках. Кто-то потрогал его за плечо.
- Я здесь, - напомнила первая девушка. - И конкурс не завершён.
Мальчишка горько усмехнулся:
- Ты издеваешься? Я не Парис. Я самозванец.
- Самозванец, - задумчиво проговорила та. - Богини и королевы сражались, интриговали, пытались тебя подкупить. И ты предашь их? Предашь всех?
- Яблоко надкушено, - хрипло сказал мальчишка.
- И отравлено. В этом суть всех конкурсов красоты. Если проживёшь достаточно долго, поймёшь это.
- Держи, - мальчишка вытер его об рубашку и протянул девушке. Со смешной торжественностью та откусила половину.
- Я знаю, кто ты, - сказала девушка. - А теперь знаешь и ты. Странный подарок - дарить тебе тебя самого, но ничего другого у меня нет.
И, поцеловав мальчишку в щёку, она исчезла.

- Постой! - крикнул мальчишка вслед. - Так кто же я?
Ответа не было. Котёнок-четырёхцветка встал, потянулся и зевнул, показав крошечные клыки. А потом вскарабкался мальчику на плечо.

В мире одним пастухом кошек стало больше.

Тот, кем мог стать

– Теперь посоли, – подсказал кот. – Это важно. И скажи: «Крекс, пекс, фекс!»
Карло выпрямился.
– Здесь пять золотых монет и щепотка соли, – с едва сдерживаемой яростью сообщил он. – Соль самая обыкновенная. Вы говорите, из этого вырастет дерево с монетами вместо листьев. Я что, похож на идиота?
Лиса положила морду на лапы.
– Деревья растут для тех, кому они нужны, Карло. А что нужно тебе?
Шарманщик спрятал глаза.
– Не знаю… В юности я мечтал стать драматургом. «Весь мир театр, а люди в нём актёры», – он дёрнул уголком рта. – И как-то мне встретилась девушка… Что это за звук?
– Не оглядывайся, – кот потёрся о колено шарманщика. – Это проросли монеты. Я знаю, ты боишься, что у нас есть третий сообщник, который сейчас выкапывает их из земли. Но иногда приходится рисковать.
– Пять монет – это всё, что у меня есть, – пожаловался Карло. – Если лишусь их – хоть в петлю. Но я продолжу. Эта девушка была дочерью фермера. В романах бедные драматурги никогда не женятся на богатых фермершах. Это пошло и банально. Я тоже не женился. Снял комнатку в крохотном городке на берегу Средиземного моря и начал писать, как каторжный. А она торговала на рынке зеленью. Странное дело: она постоянно попадалась мне на глаза. Я ставил провальные пьесы – она ходила на все. Меня бросили в тюрьму за бездарный пасквиль на Тарабарского короля – я увидел у окна камеры её туфельки… такие беззащитные.
– Кажется, я понимаю, что это растёт, – задумчиво сказала лиса. – Продолжай, пожалуйста.
– Из гордости я её не окликнул. Целый месяц она приходила к тюрьме, а потом куда-то исчезла. Иногда мне кажется, что голос сердца, голос судьбы – это полная чушь. Я оказался паршивым драматургом. А фермером мог стать отличным. Мы бы сейчас старели с моей любимой, и я ловил бы её взгляд, исполненный любви и обожания… и страха того, что уйду раньше неё. И сам боялся бы того же. А дети покинули бы родное гнездо, и только внучка – чёрноглазая бойкая красавица – заглядывала бы ко мне с кувшином пива и гладила бы моего старого пса и здоровалась с котом. Если бы тогда окликнул её, эти туфельки, если бы не был идиотом...
– Стоп! Можешь оглянуться.

За спиной Карло росла репа.
Огромная.
В репе главное не размер, а то, что в одиночку её не вытащишь. Приходится кого-то звать на помощь.
И этот «кто-то» обязательно придёт.
Даже если в юности ты делал ошибку за ошибкой, и совершенно не стал тем, кем мог стать.

Кошки Мира

Владислав Силин, "Кошки наши меньшие"

Владислав Силин, "Кошки наши меньшие"