Стихи окошках и котах, об их хозяевах в летах, о детях, шалостях котят, об мужиках… Меня простят… ***
Пара ивок под балконом, кот запутался в траве… Бабка старая Матрёна доживает долгий век. Во дворе скрипят качели, а зимой скрипят снега… Не при детях, не при деле, при болячках и долгах. От хорошей жизни, что ли? Сожжена живая нить. Про поломанную долю не с кем ей поговорить. Только внук соседский, Сашка. Только фото на стене, порыжелая бумажка, и проклятия войне. И на джинсовых влюблённых потому глядят окрест кот да ивы под балконом, со скамейкою подъезд.
***
Ругались бабки на базаре. Они друг другу всё сказали. Всё, что могли и не могли. И, плюнув, по домам пошли. Там, в старых хатках, под «кукушкой», сидели молча две старушки. У каждой кошка и комод. У каждой вдаль который год смотрело фото со стены… И кто-то не пришёл с войны.
*** Мы с котом стареем втихомолку: по-кошачьи – он уже старик. Спит весь день, не бегает без толку, не кричит истошно у двери. Хоть встречает вовремя с работы, ест – чуть-чуть, и не ворует снедь… Мой котяра, что с тобою? Что ты! Ты не вздумай, старче, помереть! Мы с тобой весной ещё повоем, посидим на ласковой траве… Я да ты, а значит – вместе, двое будем жить и дальше «здороветь». Не беда, что плохо держат лапы. Кость погрызть? Ан, зуб уже не тот… Мы с тобой приблизились к этапу, это старость называют, кот. Жизнь – одна, и не начнёшь сначала. Это кошек единит с людьми. Ты прости, я на тебя кричала, а порою – била, чёрт возьми. Мы теперь в одной с тобою лодке. Жизнь твоя – частично, - жизнь моя… Знаешь, кот, сейчас – мы одногодки, но когда-то младше - буду я. Забираешь ты мои болячки, между делом ласково урча. Мне сегодня легче. Это значит – я не буду шляться по врачам. Мы с тобой друг другу не мешаем. Счастлив тот, кто не считает дни. Как ни кинь, мы на земле дышали днём одним и воздухом одним. Умостись ко мне на одеяло. Расскажу тебе, как на духу: жизнь кусала, драла нас и мяла предисловьем к этому стиху. Жизнь кошачья – меньше человечьей, потому течёт она быстрей. Положи-ка лапки мне на плечи и своим присутствием - согрей.
Кот постарел. Весь день у батареи сидит и лапы об железо греет, раз чугунина вдруг теплее нас… Кот постарел… И это весь рассказ. Вот, спрыгнул с одеяла, но поди-ка, за дверь он не выскакивает дико и не орёт, как все они вопят… Давно покинул возраст он котят. Кот, март пришёл! А ты – весну не чуешь, лишь только жмёшься к моему плечу и чего-то там мурлычешь о былом… Кот – постарел, и в этом весь облом. Ну, на тебе пять капель валерьяны! Я помогаю домочадцу рьяно с безделием бороться и с тоской: кладу ему на блюдечко мяско. И, уважая возраст пенсионный, курятинку достану из бульона. На, ешь! Не сказка. Помни доброту. Везёт сегодня моему коту. Ведь, вопреки широким убежденьям, и у котов бывают дни рожденья. Да кто их помнит? Разве только я. Кот постарел… А мы – его семья!
***
Никто средь человечьей суеты не думал никогда - вы мне поверьте,- куда уходят умирать коты, чтоб нам не видеть их кошачьей смерти. Их по дорогам бегает – не счесть! Собаки им нередко портят шкурку. Натравят – перекусят! Случай – есть. При бультерьерах есть ещё придурки. Кошачья смерть, нередко – ни за грош, от пьяной злости иль от детской, - точно. И вдоль дорог, куда ты ни идёшь, - раздавленные кошки у обочин… Хоть нам без них людских хватает бед, (но не стоит вопрос ведь: или – или), притормозите на зелёный свет, большие дяди на автомобилях! Хвостатый кот! Ты – глупый пешеход, тебя, бродягу, не учили в школе… Несчастный случай! – мне ответят. Вот! А на земле – людской хватает боли. Но мы – всё те же кошки и коты! Пусть в чём-то больше, или в чём-то меньше… И скрашивает жизнь средь суеты братва кошачья у поживших женщин. И у окна какого-то беда проплакала глаза и ждать устала… Ведь, есть же в людях доброе начало? Ведь, мы же всё же люди, господа?
Когда на сердце маята – сгребаю на руки кота, и иногда, хоть это вздор, с ним начинаю разговор: -Ты, Васька, плут! Ты, Васька, гад! Ты исцарапал всех подряд. А я тебя, гляди, терплю! И выделяю по рублю тебе на рыбу, дармоед… И Васька жмурится в ответ. Я продолжаю. Тот же тон. -Скажи, любить тебя за что? Ленивый, глупый, шебутной… Смеются мыши над тобой! Позоришь весь кошачий род ты, шалопай и обормот. Бандюга ты средь бела дня… И Васька слушает меня! Перехожу на новый круг: -Ты, Васька, - враг! Какой ты друг? Ты ободрал вокруг давно всё то, что не разрешено, не понимаешь ни черта, - моя не вечна доброта! …Забавна человечья власть! – на Ваську я оторвалась. Мой Васька внял свою вину, перевернулся и заснул. Дружище, не попомни зла! Хозяйка – душу отвела.
***
Я – кот. Я на тебя похож. Вся та же масть и спесь. Не выношу собачьих рож, конфет не стану есть. И если гажу иногда, то вовсе не со зла… Ведь нету пользы без вреда. Понять ты не могла?! Хозяйка, я сказать хочу, Что помню об одном, - мяукаю или мурчу, иль вою под окном, - ты пустишь внутрь, откроешь дверь и блюдце мне подашь! Тебе ведь нужен в доме зверь! И дом – не твой, а наш! Я, как мужик, живу в раю: я лазаю везде, еду мне вовремя дают, пускают спать в постель… Я на коленях, в теплоте, прописан как родной. Весна? Пора плодить детей? Кошачьи песни пой! Мышей ловить? Всегда готов! (Пока их в доме нет.) Я – самый чёрный из котов, когда потушен свет, когда во тьме горят глаза, весь мир очертеня… Я – кот. Я этим всё сказал. И не буди меня.
Наелся, выспался – и попросту сбежал. Втихую. По-мужицки одинаков. Пропажу обнаружила, дрожа От холода осеннего и мрака. Не верила! Искала - битый час по всем тропинкам и по всем дорожкам, и от обиды капала из глаз роса… Солоноватая немножно… Всё сходит с рук, как будто с грязных лап! И грешный сон, как совесть, непробуден! Я думала, закончился этап, когда меня обманывают люди. Но вот, опять, - мышиная возня, и тяжело, и не спасают стены. Зачем же было приручать меня и ластиться тепло и откровенно? И уверять, что всё наоборот, и преданность разыгрывать неловко? …Бал нагломордый рыжий Васька-кот достойно заменён на мышеловку!
***
Кот средних лет глядел на белый свет: -Ни «вискаса», ни «фрискаса» нет вволю. Кот рассуждал, что счастья в жизни нет, и жаловался кот на злую долю. На «гульки» не пускают до «схочу», и кошку - нет, не доставляют на дом. А если гладят – то всего чуть-чуть, ему ж вниманья постоянно надо! Кот рассуждал, что жизнь он прожил зря, ни разу не подрался ошалело. Служил - игрушкой, честно говоря, и получал еду за это дело. Забыли люди, что он тоже зверь, а вовсе не подушка от дивана… Кот – рассудил. И - вышмыгнул за дверь. Прочь от людей и мыслей окаянных. …Кота хватились лишь часам к шести. Пришли с работы взрослые. И дети любимцу захотели поднести особенных каких-то «китекетин». Ан, нет кота! Ни по каким углам. Хоть долго звали и везде искали… А кот дрожит от холода в подвале, забившись до хвоста в какой-то хлам! Кот думал, что он зверь – на целый свет, и нет умнее и красивей зверя. Глядь, никому и дела даже нет, есть он иль нет, едва ушёл за двери. Наподдавали ни за что пинков, соседский кот хватил когтём за уши… Не всё в свободной жизни так легко. Но кто бы предостереженья слушал! Кот вырвался на волю. Воля – зла. На что коту голодная свобода? Родиться нужно диким, чтоб смогла вопить его кошачая природа! Кот одомашнен где, когда и кем - не знают ни коты, ни люди даже. А только жаль, что в нашей суете и на котов случаются пропажи. Кот – член семьи. И, видно, дорог - этим. Никто не гнал, не крикнул даже «брысь». Кот! Рассуди, подумай и вернись! К обязанностям собственным. И к детям.
КОШАЧЬЯ СЕМЕЙКА. Котов назвали – по приколу. Хозяева, народ – весёлый, решили в шутку так назвать. А там – хоть не расти трава. Копейка, Двушка, Пятачонок, Десюлик, Гривенник, Полтин – на двух котёночьих девчонок две пары котиков-мужчин. Котяра Бакс и кошка Евра сего не поняли маневра, когда произвели котят, которых так назвать хотят. Но что поделать, трали-вали. Как захотели, так назвали. Всегда правы хозяева. Раз кормят, значит, есть права. Назло дефолтам и реформам, и прочим измышленьям вздорным плодятся кошки и коты для пользы и для красоты. Спасибо, что не утопили. Да хоть горшком!- но чтоб не били! - вы называйте тех котят, которых так назвать хотят, что и не выговорить сходу… Но благо - есть в котах «порода». Копейку с Двушкою - возьмут для украшения в дому. Престиж – великое, ведь, дело. И мама-Евра так умело всю мелочь вылижет свою, блюдя кошачую семью, и соблюдая непреклонно неписанные нам законы.
А нос – прикрыть хвостом, ввернувшись в плед! Барометра точнее Кузьки нет. Действительно, то снег, то дождь на стёклах, и холоднее стало. Сыро, блёкло… А грязь с водой? А отопленье? – Бр-р-р! И кошки не выходят из квартир! Кот захотел, чтоб стало всем теплее, - пушистым брюшком радиатор греет, геройски распластавшись под окном. Пять секций он сжимает в лапах! Но старается напрасно наш Кузяка! Ведь холодна, как прежде, железяка. И так, и этак ладится наш кот, но ничего в разводке не поймёт. Не обогреть весь мир! (То бишь, - квартиру!) Размаху лап не хватит, шерсти, жиру. Да и желанья, видно, больше нет… Кот – спрыгнул с батареи… Где мой плед? Как надоели Кузьке штучки эти! Котов не уважают «Теплосети», И Кузька вас не любит больше, вот! Он – мёрзнущий, но очень гордый кот! Всё на котов спихнуть хотите, люди?! Вас Кузька даром больше греть не будет! И, если бы его спросили мненье, - под хвост коту такое отопленье!
Пусть кто-то дышит рядом! Хотя бы даже кот. Хотя полдня он кряду неистово орёт. Хоть воет без причины и требует мясца… Кот, как любой мужчина, мужчина - до конца! Усатый и пушистый, всегда лизать готов себя, чтоб было чисто в хвосте и под хвостом. Он валерьянку чует за километр! «Алкаш». Обидеть не хочу я, но вор - котяра наш. Он клептоманит мелко. Не раз был пойман, вот, когда тащил тарелку с котлетою наш кот. Он жадиной и жмотом над рыбою рычит. Такая есть работа: разбойничать в ночи. Охотник на колбаску, он хищно смотрит вслед… Про Лукоморье сказку не уважает, нет. Зверюга есть зверюга. Ещё, поверьте, та! Воспитывайте друга из своего кота.
Я вся поцарапана зверем. Из лучших его побуждений. Я зверю как будто бы верю, - такой он пушистый с рожденья! Он – белый такой и пушистый, что кажется нежным и мягким… Но дремлет угроза для жизни в неслышно ступающих лапках! …Спишу всё на «время и случай». И даже в сердцах – не ударю. Устроены чище и лучше, чем люди, все божии твари. Еда – без претензий особых! Одёжа? – Есть шерсть или шкура! Что в этом поэзии, чтобы котов мы любили, как дуры? Кто в женское сердце залезет, - царапайте! Терпим и таем. Ведь мягкость есть даже в железе. И звери - сживаются с нами.
Кусаться, кусаться, кусаться! Зубами кого-нибудь – кусь! Кота переклинило, братцы. И я его даже боюсь. За что?! Не за дело, за тело! А все оттого, что – весна! Как птичка, в окно залетела и дразнит котяру она. Домашним был кот и спокойным, лишь снились охота и страсть. На кухне вкушал он достойно. И ластился мило с утра. И вдруг… Это первое марта, что сводит кошачьих с ума! Прибавилось сил и азарта. А дикость пробилась сама. И хочется в жизни чего-то, пока что неясно – чего… Коты! Это ваша работа: кошачье блюсти естество. Отыскивать кошек безвестных, пушистый поддерживать род… Ведь, первое марта! Известно, чего наш котяра орёт! Вот, форточка… Прыгай, поганец! Кусайся, ори и дерись. Не путай хозяев с врагами. Зубаста – реальная жизнь.
***
Жизнь начинает ластиться, как кошка, и кажется: вот-вот, ещё немножко, и кажется, вот-вот передохну. Дождусь новорождённую весну. И начинаю слышать сквозь метели тугие капли призрачной капели, и будущность проклюнется вот-вот, и что-то вдруг со мной произойдёт. Кого я встречу, что ему отвечу… И в хищниках есть что-то человечье! Не может же на всём, на всём пути обвально капитально не везти? Я расслабляюсь, я иголки прячу, пытаюсь думать и судить иначе, пытаюсь в мир сквозь щёлки посмотреть и руки от разлуки оттереть. Но, как, увы, ни глупо и ни грустно, укушенные помнят об укусах. Не доверяю кошкам и словам. А потому, увы, не верю Вам.
Хорошее слово - и кошке приятно. Я просто одна из многих. Прошу вас, впустите меня обратно. Одна сижу у дороги. Машины, как вихри, проносятся мимо и мёрзнут сквозь когти лапы… А хочется, хочется быть любимой! Хоть капельку мне тепла бы! Я – ваша игрушка в подлунном мире. Не нравится? Пни ногою! Жила интерьером у вас в квартире, а в мире зверей – изгоем. За корм продалась. Иль меня продали. Я сплю, чтобы вас не видеть, все двадцать часов! На диване, в зале. Вам просто меня обидеть. И выпихнуть в холод живую душу, кошачью, но всё ж – живую… А хочется – внутрь! Не хочу наружу. И сразу ж – на боковую! Я – кошка! Капризная до обиды. Вы знали, кого берёте! Я в доме для вас берегу флюиды. И рада такой работе. Я встречу вас вечером у порога, мурчалочка-выручалка… Мне нужно совсем ведь, совсем немного. Неужто меня не жалко? Пустите домой! Не пройдите мимо. Сижу и жду у дороги. Хорошее слово – необходимо. И кошкам, и вам – двуногим.
У братьев меньших есть свои дела - собачьи, попугаечьи, кошачьи… Природа указание дала: по-человечьи – людям лишь ишачить. И Бог сказал: трудись, покуда в прах не возвратишься, землю удобряя, рассеивая труд свой на ветрах, в поту своём добившись урожая… А правда ведь! Не сеют и не жнут все божьи твари, окромя Адамов, - для Ев, проевших голову упрямо за жатву жратв и плюс – за красоту! И потому, подняв трубою хвост, кот знает для себя, как Киплинг, цену… И им, котам, везёт обыкновенно, - успевшим возле Евы занять пост… Нам дали их – попользоваться! Чтоб от скуки мы не вымерли до срока, жило чтоб что-то в комнате пустой и не было бы так в ней одиноко; чтоб стимул был, - не только спать и есть, пасти корову, кур кормить на даче… Какие ж мы! Мы – хищники! Иначе как эту правду мыкать на земле? Чтоб жарить мясо – развели огонь. А пёс подхватит кость, хвостом виляя, и голову подставит под ладонь. И мы его на жизнь – благословляем! Хоть говорят, что хуже всех зверей бывают люди, нелюди отродья… Но это – исключение сегодня… Мы верим в это у своих дверей… А как же святость? Дух Святой, скажи, вернувшись к плотоядности вопроса, желающим так долго-долго жить, как черепахи на Галапагоссах?
Умно разделен мир на женщин и мужчин. Мерцает меж людьми горение свечи. В том феврале, что лют и от зимы ослеп любви не тороплю в единственном числе. Средь зряшной суеты не зря, презрев уют, февральские коты по-мартовски поют. Вот лапы – дважды две, вот вертикаль хвоста… Спасёт ли в суете всё та же суета? Срываясь после сна без видимых причин, да здравствует весна для женщин и мужчин! И спрятавшись в сугроб превратностей и лжи, мы – разделились, чтоб не властвовать, но жить!
Про котят. ( Стихи для детей) Почему мамы не разрешают взять котёнка? Долго я просила маму принести котёнка в дом. Но она сказала прямо: -Никогда и ни за что! Мама! Ты не понимаешь! Он – хороший! Он смешной! Будет в играх мне товарищ. Очень скучно мне одной! Ну, а я «отлично» только буду в школе получать… Разреши мне взять котёнка! – Умоляла я опять. Но сказала мама строго: -Мне с тобой хватает дел. Обещаешь слишком много… А дневник твой, кстати, где? Я послушной, мама, буду. Все игрушки соберу. Чисто вымою посуду и на полке пыль сотру. Я прочту сто тысяч книжек, буду вежливой с утра… Глядь – корзинка…Хвостик рыжий… Мой котёночек! Ура!
Коты - не сдыхают, они - умирают. Сдыхают - паскудные, жадные люди. Не знаю дороги к кошачьему раю, но пусть он там будет! Пусть только он - будет! Пусть прыгают мягко кошачие лапки по облачку тихого райского сада... Кота я когда-то сгребала в охапку, сгоняла с колен и везла, куда надо, ругала за то, что взбирался на стол он, что прыгал под ноги, орал без причины.. И жизнь по сценарию длилась простому, где главные ценности - не различимы: привязанность - то, что вязалось годами, и преданность - то, что даётся бесплатно... Мы предали что-то и что-то отдали. И это - теперь не вернётся обратно. ...Кошачие боги пусть стелят дороги под лапки, бегущие где-то по кручам. Не лучше мы собственных кошек в итоге. Поверьте, не лучше. Не лучше, не лучше. Что - поздние слёзы и ветеринары, терзавшие где-то котейку за дверью!? Любовь, как и смерть, не даётся задаром. Кошачая - тоже... Ты, доченька, верь мне. Всё будет ещё! Но ТАКОГО - не будет... Котейка уже не вернётся ОТТУДА. Хоть кошки - не люди, а люди - все ЛЮДИ? Мы - люди... И всё... Больше плакать не буду.
***
...Никто под ноги не бросается в конце или в начале дня... Вас, может, это не касается, и не поймёте вы меня. ...Никто истошно не мяукает, не просит рыбку на обед, и больше никакими звуками не будоражит этот свет. Ну, что - вы скажете - за бедствие? Не это - горюшко с лихвой... Я постараюсь - соответствовать, и думать трезво головой. Но слёзы льются так непрошенно, а дочка, та - почти навзрыд... Конечно, ничего хорошего. Всем одинаково болит. И вот, такого вот, кошачьего, теперь на свете нет следа... И никогда... И просто плачу я, как не хотела никогда. Прощай, пушистый и взъерошенный, теперь ты где-то далеко... Конечно, ничего хорошего. Хоть это - кот... Всего лишь, кот.