Томас С. Элиот. ПРАКТИЧЕСКОЕ КОТО ВЕДЕНИЕ
Знанье Кошачьих Имен
Знанье кошачьих имен - не шутка,
Их нельзя угадать на пари;
Поверьте, я не лишаюсь рассудка,
Говоря, что ИМЕН НЕПРЕМЕННО ТРИ.
Во-первых, простое домашнее имя:
Питер, Огастес, Алонсо, Адам,
Виктор, Сесили, Бесси и Джимми -
Мое почтенье таким именам!
С ними в ряду имена посложнее
Как для джентльменов, так для дам:
Платон, Антигона, Адмет, Ниобея -
Мое почтенье таким именам!
Но нужно и что-то, что уникально,
Отдельно и полно особой красы,
А то не удержится хвост вертикально
И с важностью не распушатся усы.
И вот вам примеры второго рода:
Приманкус, Мяукса, Корикоплут,
Бомбалурина и Джеллимода -
Дважды таких имен не дают.
И есть чрезвычайное имя: третье -
Сколько б вы ни положили труда,
Оно пребывает в таком секрете,
Что КОТ НЕ ОТКРОЕТ ЕГО НИКОГДА.
И, если вы видите, кот поглощен
Раздумьями вроде бы не земными,
Знайте, что он погружен, как в сон,
В мысли про мысли о мыслях про имя,
Сказа - несказанное,
Несказанное - анное,
Непроизносимое тайное Имя.
Перевод А. Сергеева
ПРОСТО КОШКА
Перевод © Василия Бетаки
Я имею в виду просто кошку по имени Кэтти.
Есть у Кэтти полоски и те, и эти,
А точнее - полоски и пятнышки разные,
И тигровые, и леопардообразные.
Она сидит весь день без конца
То на коврике, то на ступеньках крыльца,
Сидит и сидит, сидит и сидит,
Именно этим род кошачий и знаменит.
Но лишь суета прекратится дневная,
Тут кошка работу свою начинает:
Уверившись в том, что весь дом задремал,
Крадется по лесенке прямо в подвал.
Она озабочена тем, чтобы мышы
Вели себя лучше, тактичней и тише,
И редкостное проявляя терпенье,
Дает им уроки вязанья и пенья.
Я имею в виду просто кошку по имени Кэтти.
Есть к Кэтти полоски и те и эти...
Нет ей равных на свете!
Она любит тепленькие местечки,
И весь день сидит то на шляпе моей то у печки.
Сидит и сидит, сидит и сидит,
Именно этим род кошачий и знаменит.
Но лишь суета прекратится дневная,
Тут кошка работу свою начинает:
Решив, что плохое питанье - причиной
Мышиной возни и тревоги мышиной,
Печет им и варит - терпенье и труд,
Уверена кошка - все-все перетрут!
И кошка готовти мышиный пирог им
Из хлеба сухого с мышыным горохом,
И сырные корки смешав с ветчиною,
Во вкусе мышином готовит жаркое.
Я имею в виду просто кошку по имени Кэтти.
Есть к Кэтти полоски и те и эти...
Любит кошка шнурами портьер поиграть в углу,
И на каждом шнуре завязать по морскому узлу.
Очень любит она посидеть на чем-нибудь плоском,
На подоконник взобравшись или гладильную доску.
Она сидит и сидит, сидит и сидит...
Именно этим кошачий род и знаменит.
Но лишь суета прекратится дневная,
Тут кошка работу свою начинает:
Решив, что безделье вредит тараканам,
Она собирает их всех за диваном,
Она разбирает их всех на отряды,
Сигналы придумывает - все как надо,
Чтоб скауты были ВСЕГДА ГОТОВЫ
По первому знаку, по первому зову!
А поэтому - трижды ура просто кошке, на ком
Обязательно держится всякий порядочный дом.
ПОСЛЕДНЯЯ СТОЯНКА КОТА ТИГРЫКИ
Перевод © Василия Бетаки
Тигрыка был разбойник, на барже плавал он,
Драчливей всех котов он был и дьявольски силен.
От Гревсенда до Оксворда знал это каждый порт,
И званьем "Ужас Темзы" кот счастлив был и горд.
Потрепанный, потертый, с мешками на коленях,
Но не было заботы ему о чьих-то мненьях.
Немого был он одноух, по правде говоря,
Но глаз единственный и злой на всех взирал горя.
Дрожал при имени его и Хаммерсмит и Путни,
И помнил тихий Роттерхит все грабежи и плутни.
Спешат курятник починить, гусей в сарай уводят,
Когда вдоль Темзы слух летит: "ТИГРЫКА НА СВОБОДЕ!"
О, горе крысам мусорным с заморских кораблей,
О горе улетевшей из клетке канарей...
И мопсику-пекинцу на улице - о, горе -
И всем котам, с которыми Тигрыка нынче в ссоре!
Но с яростью особой он был растерзать готов
Сиамских ли, персидских ли - не наших всех котов:
Кот с иностранным именем? Кот нации иной?
Да ведь в нехватке уха сиамец был виной!
Однажды летней ночью при голубой луне
Стояла баржа в Молси, качайсь на волне.
От этой теплой ночи у разогретых скал
разнежевцись, Тигрыка в сентиментальность впал.
ВОРЧУК, его приятель, ушел давным - давно:
Ведь в Хемптоне есть "Колокол" - там подают вино.
А жадный серый КУВЫРКОТ решил еще с утра
Обшарить каждый уголок трактирного двора.
На палубе Тигрыка задумчиво сидел,
На леди КУРОЕДДИ влюбленно он глядел,
Не видя, как в тени бортов из тихой темноты
На сампанах и на джонках шли сиамские коты.
Экипаж храпит беспутный, погружер в глубокий сон,
Куроедди слышит только тигрорыкий баритон,
Ей не слышно плеска весел и мурчащих шепотков,
А луна, дробясь, играет в сотнях голубых зрачков!
Все тесней кольцо сампанов и уже спасенья нет!
Да, любовники, как видно, нынче спели свой дуэт:
ГИЛЬБЕРТ МУРР своих сиамцев хорошо вооружил -
Вилки, длинные, как когти, и зубастые ножи!
По сигналу Гильберт Мурра вся монгольская орда
С грозной вспышкой фейрверка бросилась на абордаж.
Кинув джонки и сампаны сто котов, вошедших в раж,
Вмиг задраили все люки, чтоб не вылез экипаж.
На всю палубу от стаха Куроедди завизжала,
И приходится признать, что в тот же миг она сбежала.
Нет, она не утонул - мне об этом бы сказали,-
А Тигрыку окружили сто котов в сверканье стали!
Шаг за шагом отступая и кольцом врагов затертый,
Был он загнан на дощечку, нависавшую над бортом,
А по узкой той дощечке - шаг-другой и - плюх-поплюх -
Разбежался от Тигрыки по воде за кругом круг.
Весь Веппинг на голову встал от новости такой,
На набережной в Манхеде плясали под луной,
Крыс жарили на вертелах и в Бренфорде и в Доке,
И говорят, что карнавал объявлен был в Банкоке!