Кошки Мира

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ ТИГРИНОГО-РЫКА
Т.С. Эллиот
пер. А. Сергеева

Тигриный-Рык - убийца, вор - повсюду сеет страх,
От Грейвзэнда до Оксфорда кочуя на баржах.
Его холодный злобный взгляд скребет шершавей пемзы;
Он даже счастлив, что его зовут Проклятьем Темзы.

Грубей, наглей, скверней, гнусней на свете нет шпаны:
Мешками под коленями повыбиты штаны,
На шкуре драной, вытертой, сомнительные пятна,
И ухо - видите - одно (другое где, понятно).

У ротерхайтских фермеров заметна дрожь колен,
А в Патни по курятникам идет проверка стен,
А в Хэммерсмите глупых птиц с утра на ключ замкнули,
По берегам пронесся слух: ТИГРИНЫЙ-РЫК В ЗАГУЛЕ!

Эй, чиж, не вздумай упорхнуть, ты в клетке поцелей;
Эй, бандикут, не удирай с заморских кораблей!
Пекинка, дома посиди - погибнешь в буйстве диком,
Как те коты, кого судьба столкнет с Тигриным-Рыком!

Всех ненавистней ему кот ненашенских пород -
Кот-иностранец, кот-чужак, иноплеменный кот.
С персидскими, сиамскими -- сейчас же заваруха
(Из-за сиамца в отрочестве он лишился уха).

Однажды летом, когда ночь заполнила луна,
И в Молси ласково баржу баюкала волна,
Нежданно умягченный романтическим моментом,
Тигриный-Рык выказывал не чуждость сантиментам.

На берег улизнул его помощник Шкурогром,
Чтоб в "Колоколе" хемптонском заправиться пивком;
И боцман Тыкобрутус внял душевному порыву
И ныне во дворе за "Львом" выискивал поживу.

В каюте на носу Тигриный-Рык был увлечен
Беседой с обольстительною леди Грызотон,
Внизу по койкам моряки валялись, как чурбаны,-
В тот миг сиамцы погрузились в джонки и сампаны.

Тигриный-Рык натруживал свой зычный баритон
И видел, слышал лишь себя и леди Грызотон, -
Да кто б подумал в этот миг про мерзких иностранцев?
Меж тем луна сверкала в голубых глазах сиамцев.

Ни шороха, ни скрипа, ни плесканья, а уже
Их джонки и сампаны приближаются к барже.
На ней влюбленные поют, поглощены собою,
Не зная, что окружены китайскою ордою.

И тут была ракета как призыв на абордаж.
Монгольцы вмиг задраили храпящий экипаж;
Внизу остались моряки, враги же в шуме, в гаме
Рванулись вверх с трещотками, с крюками и ножами.

Ну кто бы леди Грызотон решился осудить
За то, что с воем унеслась во всю кошачью прыть
И, пролетевши над водой, слилась с туманной далью?
Зато Тигриный-Рык был окружен смертельной сталью.

Заклятый враг упрямо шел вперед за рядом ряд;
Тигриный-Рык был изумлен, что шагу нет назад.
Он в жизни стольких утопил со зла иль для порядка,
Да самому теперь пришлось: на дно, буль-буль и гладко.

До полдня Уоппинг пил и пел от новости такой,
Весь Мейденхед и Хенли танцевали над рекой,
Громадных крыс на вертелах пекли в Виктория-Доке,
И даже нерабочий день объявлен был в Бангкоке.

РАМ-ТАМ-ТАГГЕР
Т.С. Элиот пер. А.Сергеева

Рам-Там-Таггер это кот наоборот:
Дай ему крылышко - потребует ножку.
Пусти его к окошку - в подвал скользнет,
Пусти его в подвал - он скользнет к окошку.
Нацель его на мошку - он за мышкой скакнет,
Нацель его на мышку - он прыгнет на мошку.
Да, Рам-Там-Таггер это кот наоборот -
Мне давно об этом рассуждать надоело,
Ибо он делает
То, что он делает,
И что поделать, если в этом все дело!

Рам-Там-Таггер всех зануд нудней:
В дом его впусти - запросится из дому;
Вечно он не с той стороны дверей,
С места своего его тянет к чужому.
Или в ящик бюро заляжет, злодей. -
И не выйдет, не прибегнув к разгрому!
Да, Рам-Там-Таггер это кот наоборот -
Мне давно об этом размышлять надоело,
Ибо он делает
То, что он делает,
И что поделать, если в этом все дело!

На Рам-Там-Таггера управы нет,
Он всем недоволен, на все огрызается.
Дай ему рыбы - потребует котлет,
Но, если нет рыбы, он не станет есть зайца.
Дай миску сливок - он фыркнет над ней,
Но ты ведь понял его уловки:
Сливками он вымажется аж до ушей,
Если ты их на ночь оставишь в кладовке.
Он на коленях высидит минуту с трудом,
Он против нежностей и прочей дребедени.
Но, ежели ты за вязаньем иль шитьем,
Он непременно плюхнется тебе на колени.
Да, Рам-Там-Таггер это кот наоборот -
Мне давно это объяснять надоело,
Ибо он делает
То, что он делает,
И что поделать, если в этом все дело!


Автор картины Татьяна Родионова

ШАРОМЫГА И РАЗВАЛЯХА
Томас Стернс Элиот пер. А. Сергеева

Шаромыга и Разваляха -
та еще была парочка славных котов:
Что-то вроде уличных акробатов,
канатоходцев и дерзких шутов.
Скандальной была их репутация.
Им домом старинный служил особняк -
Но там был всего лишь штаб операций,
ведь были они парой страстных бродяг.
И прекрасно их знали в любом квартале:
от Кэнсингтон Сквэр до Виктория Гров .
В общем, столько славы полезно едва ли
для кого-нибудь из домашних котов.

Если дверь распахнулась сама собою,
А подвал стал похож вдруг на поле боя,
Если вдруг черепица сместилась слегка,
И в итоге в гостиной течет с потолка"
Если вывернут наизнанку комод,
И хозяин жилет свой никак не найдет,
А то после ужина в доме аврал -
Пусть жемчуг поддельный, но куда он пропал?
Тут домашние скажут: "Беда, а не кот!
Это был Шаромыга - иль Разваляха?"
Правда, тем и закончится весь эпизод.

Шаромыга и Разваляха -
заговаривать зубы могли умело,
И успешно поставив разбой на поток,
всю округу громили со знанием дела.
Хоть в приличном квартале стоял их дом,
приличных занятий не ведали сроду.
Поболтать же любили о том, о сем
с полицейским, состроив приличную морду.

Вот к обеду семья собралась в воскресенье,
Про диету на время забыв с облегченьем,
Ах, филей, и салат, и картофель отменный!
Тут выходит кухарка на авансцену.
И от горя, бедняжка, едва не шатается.
Говорит: "Извините, обед отменяется.
Аргентинский филей был в духовке, и вот..."
Тут и скажет семейство: "Беда, а не кот!
Это был Шаромыга - иль Разваляха?"
Правда, тем и закончится весь эпизод.

Шаромыга и Разваляха провернули вдвоем
делишек немало,
В общем, можно сказать, иногда им был фарт,
иногда - что-то в воздухе, видно, витало.
И несутся по дому они, как тайфун -
кто ж поручится в здравом уме головою -
Шаромыга ли там, Разваляха ли был?
А может, там попросту были двое?

Когда в гостиной слышится шум
Иль вдруг в кладовой раздается - бум!
Бабах! - в кабинете, и вазы нет,
А считалось - династии Мин раритет.
Тут и скажет семейство: "Так что ж там за кот?
А там - Шаромыга - и Разваляха!"
И никто никогда им хвостов не прижмет!

МАКАВИТИ
Томас Стернс Элиот
пер. С. Я. Маршака

Макавити - волшебный кот. У нас его зовут
Незримой Лапой потому, что он великий плут.
В тупик он ставит Скотланд-Ярд, любой патруль, пикет.
Где был он миг тому назад, - его и духу нет.

Макавити, Макавити, таинственный Макавити!
Законы наши соблюдать его вы не заставите.
Презрел он тяготения всемирного закон.
На месте преступления ни разу не был он.
Его преследуй по пятам, беги наперерез,
Ищи по крышам, чердакам, - Макавити исчез!

Он ярко-рыж, высок и худ, угрюмый кот-бандит.
Глаза ввалились у него, но в оба он глядит.
Морщины мыслей и забот на лбу его легли,
Усы не чесаны давно, и воротник в пыли.
Он так и вьется на ходу змеей среди кустов.
Вам кажется, что он уснул, а он к прыжку готов.

Макавити, Макавити, таинственный Макавити,
Он - дьявол в образе кота, его вы не исправите.
У вас на крыше, на дворе встречает он рассвет,
Но на месте преступления никогда злодея нет!

По виду он - почтенный кот от лап до бакенбард,
И оттиска его когтей не сделал Скотланд-Ярд.
Но если ночью совершен на окорок налет,
Стекло разбито в парнике, цыплят недостает,
Ограблен сейф, иль певчий дрозд погиб во цвете лет,
Там без него не обошлось, но там его уж нет!

А если в министерстве исчезнет договор
Или в адмиралтействе чертеж похитит вор,
И вы найдете чей-то след у входа в кабинет, -
Искать его - напрасный труд: злодея нет как нет.

В секретном департаменте, наверно, скажут вам:
- Да, тут не без Макавити… Но где теперь он сам?
Он отдыхает в тишине и лижет рыжий хвост.
Иль смертности мышей и крыс учитывает рост.

Макавити, Макавити, единственный Макавити!
Его вы не отравите, его вы не удавите!
Он двадцать алиби подряд представит на суде,
Как доказательство того, что не был он нигде.

Я знаю множество других разбойников-котов,
Но я уверен, убежден и присягнуть готов,
Что все коты, которых ждет и ловит Скотланд-Ярд,
На побегушках у него, а он их Бонапарт!

ГАС - ТЕАТРАЛЬНЫЙ КОТ
Т.С.Элиот (пер. С. Дубовицкой)

Входишь в театр — а он тут как тут.
Его, между прочим, по правде зовут
Аспарагас. — Имя такое не враз
Осилишь. Вот мы и зовем его — Гас.
Поношен пиджак, худ как щепка на вид.
Одолел паралич — вон и лапа дрожит.
А ведь хватом когда-то он слыл средь котов,
Хоть теперь безобиден для всех грызунов.
Да, не тот он, что был в молодые года,—
Говорит, его имя гремело тогда.
И встречая приятелей в клубе порой
(Кстати, клуб — на задворках ближайшей пивной),
Он пропустит стаканчик (за чей-нибудь счет)
И рассказ свой о днях золотых заведет.
Ибо яркой звездою в те дни он сиял,
Был партнером он Ирвингу, с Три он играл.
«Ах, успех! Ах, подмостки!» — твердит он сейчас,
Где раек освистал его как-то семь раз.
Но главным свершеньем — он клясться готов —
Стал его «Огнеглот, иль Исчадье холмов».

«Роли нет, ? говорит он, ? чтоб я не сыграл.
Монологов на память штук семьдесят знал
Мог подыгрывать с ходу, экспромтом острить
И умел я кота из мешка отпустить.
Мог играть я спиною, и даже хвостом.
Репетировал с час — и в порядке потом.
А мой голос — он сердце смягчил не одно.
В главной роли, в характерной ли — все равно.
У одра Крошки Нелл плакал с нею вдвоем,
А при звоне вечернем я был звонарем.
В пантомиме я времени зря не терял —
Раз кота Дика Виттингтона подменял.
Но шедевром бесспорным во веки веков
Стал мой „Огнеглот, иль Исчадье холмов».

А потом, если кто ему джина плеснет,
Он успех свой в спектакле «Ист Линн» помянет.
Как прошелся он в пьесе Шекспира — мечта!
(Кто-то выпустить вздумал на сцену кота).
Воплотил как-то Тигра — и вновь бы сыграл,
А полковник индийский его загонял.
И получше иных он сумел бы опять
Разодрать душу воплем, чтоб духов призвать.
Раз по проволоке сцену смог перейти,
Чтоб дитя из горящего дома спасти.
Он вздыхает: «Кто ж нынешних учит сейчас?
Как учили в эпоху Виктории нас.
В постоянной лишь труппе — и класс, и муштра.
Эти ж — в обруч скакнет — все, он гений, ура!»
И еще — сам же чешет когтями живот:
«Да. Театр, без сомненья, уж больше не тот!
Пусть кто-то принять эти пьесы готов, Равных нет —
сам слыхал я от многих котов --
Той вершине магической,
Как мой образ классический —
Как мой „Огнеглот, иль Исчадье холмов"»!

ШИМБЛШЕНКС, ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ КОТ
Т.С. Элиот (пер. А. Сергеева)

Ровно в полночь на вокзале проводницы зашептали:
– Где же он? Куда он мог улизнуть?
На пути Ночной Почтовый, к отправлению готовый,
Но без Шимбла мы не пустимся в путь! –
Пошептавшись, проводницы начинают суетиться,
По вокзалу вверх и вниз понеслись.
– Шимбл! Шимбл! Где ты? Где ты? Тут он? Там он?
Нету! Нету!
Шимблшенкс, Шимблшенкс, отзовись!
Прозвенел второй звонок, проводницы сбились с ног.
Только кто это шагнул на перрон?
В ноль часов пять минут Шимблшенкс тут как тут —
Он обследовал багажный вагон.
Зажегся зеленый кошачий глаз:
В пути не будет аварии.
Ночной Почтовый идет на север
Северного полушария!

Скажем прямо, славный Шимбл — путевой удачи символ,
На Почтовом он главнее всех..
Он заглянет к машинисту, он проверит, всюду ль чисто,
Прекратит излишний гомон и смех.
Если что-нибудь случится, он доложит проводнице
И поможет всем, чем может помочь.
Он появится в багажном, где зевают с видом важным
Кладовщик и ревизор всю ночь.
По вагонным коридорам Шимблшенкс идет дозором,
В полутьме горит зеленый глаз.
На Ночном Почтовом сонном он пройдет по всем вагонам
Первый класс, второй и третий класс.
Всю ночь напролет удивительный кот Дежурство несет
старательно.
Поэтому на Почтовом Ночном
Все всегда замечательно!

На Почтовом пассажира ждет отдельная квартира
С его именем на планке дверной.
Он уснет на новоселье в изумительной постели,
Так и блещущей своей белизной.
И чего тут только нет - белый свет и синий свет,
Рычажок, чтоб вызывать ветерок,
Умывальничек с тарелку и железочка со стрелкой,
Чтоб закрыть окошко, если продрог.
Проводница постучится и узнает проводница,
Крепкий ли вы пьете утром чай,
А за ней стоящий кот только усом поведет,
Будто здесь он просто так, невзначай.
И вот одеяло на вас до глаз,
И вы в темноте — так вот
Пускай опасенья не гложут вас,
Что мыши во сне потревожат вас -
Об этом заботится Шимблшенкс, Железнодорожный кот.

Так всю ночь он начеку, лишь порой хлебнет чайку,
Может, даже с каплей вина,
Да порой обронит вздох и поищет в шерсти блох,
И опять вагоны, ночь, тишина.
Поезд первый сном окутан, между тем платформа Лутон,
И к дежурному наш кот подойдет,
А на остановке в Лидсе к полисмену обратится,
Что-то спросит и на что-то кивнет.
Вы смотрели пятый сон, и не видели, как он
В Эпплби ходил на вокзал,
Но зато уже в Карлайле вы не спали и видали,
Как он дамам выходить помогал.
И вам на прощание Шимблшенкс
Пушистым хвостом махнет,
И вы скажете вдруг: — До свиданья, мой друг,
Железнодорожный кот!

Автор картины Татьяна Родионова

Все картинки открываются, так замечательно подобраны к стихам!

К стихам подобрала - рисовала картины Татьяна Родионова.
Рада, что стихи понравились.

Он родился таким - нелюбимым, ненужным,
Раздражая людей своим видом наружным...
Самым страшненьким был из рожденных котят,
И никем был не выбран, никем был не взят...
И пищаньем своим раздражал даже кошку,
И решили хозяева выбросить крошку...

А он выжить сумел, не замерз, не подох,
Научился бороться, спасаться от блох...
Побеждать и сражаться в неравных боях,
Закаляясь, мудрея на этих страстях...
Поедая отбросы у мусорных свалок,
И скрываясь от криков и брошенных палок...

Им пугали родители шумных детей,
Шкурка цвет потеряла от снега, дождей,
Внешний вид заставлял возмущаться народ:
«До чего же ужасно-уродливый кот!»
Даже местные псы и собаки
Избегали с котом этим драки...

Он покорно терпел, ожидая прощенья,
Он причины не знал людской злобы и мщенья,
Он бежал за детьми и выпрашивал ласку,
Терся лбом и мяукал, увидев колбаску...
Благодарно мурлыкал сердобольным старушкам,
Их размоченным в банках консервных горбушкам...

Как-то утром от криков проснулся весь дом,
Это было весной, это было с котом...
Он лежал на боку, и мяукал от боли,
И вокруг была лужа от вытекшей крови...
Он хрипел, задыхался, пытался ползти,
К тем, кто мог бы помочь, к тем, кто мог бы спасти...

И в глазах было столько страдания,
Умирая, он ждал сострадания...
Вдруг увидел он над собой человека...
Как и кот - он был инвалид и калека...
Замурлыкал, почувствовав рядом тепло,
Он привык быть ненужным и чувствовал зло...

А здесь трепетность и соучастие,
А здесь помощь, где боль и несчастье...
Человек, прижал к сердцу дрожащий клубок:
- Потерпи, милый котик! Я рядом, сынок!"
И укрыв его тельце махровым шарфом,
Осторожно понес по дорожке за дом...

Это утро застыло у многих в глазах,
До сих пор вспоминают старушки в слезах,
Как их добрый сосед, сам больной, еле ходит,
На прогулку кота необычного водит...
Кот-красавец, какой-то, мол, редкой породы,
Что однажды его чуть не сбили уроды...

Такой умненький котик! И верный - на диво...
И на солнышке шкурка сияет красиво!
Никуда не уходит от ног инвалида,
Умиленье такое от этого вида!
И привязанность, преданность на загляденье,
Ну не котик, а прелесть! Вознаграждение...

Марина Бойкова

Я чуть не расплакалась

А у меня глаза начали слезиться

КАК ОБРАТИТЬСЯ К КОТУ
Т.С. Элиот (пер. А. Сергеева)

После сказанных выше слов
О разнообразных видах котов
Вы в состоянье хотя бы чуть-чуть
Понять непростую кошачью суть.
Познали ваши сердца и умы,
Что эти звери совсем как мы,
Совсем как люди, а потому
Обо всех не судят по одному,
Ибо кто-то хороший, а кто-то плохой,
Кто-то добрый, а кто-то злой,
Кто дарит радость, кто сеет страх
(Все это я изложил в стихах).
Короче, их жизнь вам почти ясна
И что-то известно про имена,
Повадки, мудрость и суету, —
Но:
Как вы обратитесь к коту?

Чтоб упростить непростой вопрос,
Подскажу вам: КОТ ЭТО НЕ ПЕС.

Псы делают вид, что нрав их крут,
Но скорее облают, чем куснут.
И, против истины не греша,
Я открою вам: пес -- простая душа.
(Всякий пес, но только не пек,
Который в доме сидит весь век).
Обыкновенный уличный пес,
Как правило, не задирает нос
И ни на кого не глядит свысока,
А напротив, склонен валять дурака.
И проще простого его обмануть —
Стоит под мордой его щекотнуть,
Взять за лапу, хребет поершить,
И он запрыгает во всю прыть.
Беспечный простак, он уже готов
Примчаться на первый посвист и зов.

И снова напомнить настал черед:
Пес - это пес, а КОТ - ЭТО КОТ.

Умники присоветуют вам
Ждать, чтобы кот вас заметил сам.
На деле же правила таковы:
Первым должны поклониться вы
(С почтеньем — в отличие от собак,
Он панибратства лютейший враг).
Я шляпу всегда сниму наперед
И с поклоном приветствую: МЯУ КОТ!
Но если этот кот — мой сосед,
И на протяжении многих лет
Он нет-нет да ко мне завернет,
Я говорю ему: УПСА КОТ!
Вообще-то, зовут его Джон Базз-Джон,
Но нам пока далеко до имен.
И чтоб он не был надменно упрям,
И чтоб мы с ним перешли к именам
Как испытанные друзья, —
Блюдечко сливок поставлю я.
Может сойти и другой пустячок –
Икра или страсбургский пирог,
Рябчик или, допустим, лосось —
Лишь бы по вкусу ему пришлось.
(Я знаю кота из далеких мест,
Он, кроме трески, ничего не ест,
А наевшись, облизывается в тоске,
Ибо все мысли его о треске.)
Итак, вы сообразили, что кот
Подобных знаков вниманья ждет,
И что исполнится ваша мечта
ПО ИМЕНИ называть кота.

Теперь, пожалуй, я вас сочту
Подготовленным ОБРАТИТЬСЯ К КОТУ.

Автор картины Татьяна Родионова

ЧЕРНЫЙ КОТ И БЕЛЫЙ КОТ
( из американской народной поэзии)

Встретил черный кот в Чикаго
Белого кота
И сказал: "Пойдем со мной
Гулять за ворота".
Но ответил белый кот
Черному коту:
"Я с такою черной рожей
Рядом не пойду".

Автор картины Татьяна Родионова

Кошачий концерт

***
С моих колен мерцают свысока
Твои глаза таинственно и чисто,
Доверьем одаренная рука
Ласкает роскошь шерсти шелковистой.

В объятьях кресла мы с тобой вдвоем
Слились теплом чуть дремлющего тела,
И затаенным копится огнем
В крови сознанье прошлых поколений.

Свободные от уз и от обид,
Не держим меж собой ни слов, ни стычек
И каждая по-своему хранит
Собранья запахов и выбранной добычи,

Но обе принимаем колдовство
Луны и жажды крови утоленья
И нас сближает больше чем родство
Кошачьих душ ночное единенье.
Эрлейн
***
По неверному карнизу я пройду как можно тише,
Прокрадусь совсем неслышно, позабыв о молоке,
А потом как можно громче я со старой хлипкой крыши
Прокричу всем кошкам «МЯУ!!!» на родимом языке.
Эрлейн

Крик одинокой кошки, хлебнувшей валерьянки

Да! Да! Да! Тот чудный аромат
Не обманул моей кошачьей сути,
И каруселью медленно кружат
Вокруг меня предметы и минуты,

Густеет воздух облаком огней
Меня прикосновением тревожа,
Под шерстью каждой клеткою своей
Дрожит моя нетронутая кожа.

Ударом лапы, не убрав когтей, -
Сдержать себя мне не зачем и нечем,
Я этот мир мешаю как коктейль -
Пусть станет он изысканней и крепче!

И бешено катаясь по ковру, -
Как только шкурка черная не слазит, -
Я с восхищением и радостью умру
В мучительном и сладостном экстазе!

Еще! Я выгибаюсь и кричу!
Еще! Но нет ни капли в склянке,-
О нет! Отдайте лучше палачу, -
Меня - иль дайте снова валерьянки!
Эрлейн

Булат Окуджава

Песенка про Черного Кота

Со двора - подъезд известный

под названьем «черный ход».

В том подъезде, как в поместье,

проживает Черный Кот.



Он в усы усмешку прячет,

темнота ему - как щит.

Все коты поют и плачут -

этот Черный Кот молчит.



Он давно мышей не ловит,

усмехается в усы,

ловит нас на честном слове,

на кусочке колбасы.



Он не требует, не просит,

желтый глаз его горит.

Каждый сам ему выносит

и «спасибо» говорит.



Он и звука не проронит -

только ест и только пьет.

Грязный пол когтями тронет -

как по горлу проскребет.



Оттого-то, знать, невесел

дом, в котором мы живем.

Надо б лампочку повесить...

Денег все не соберем