Кошки Мира

Текст: Елена Патрушева
по материалам журнала Друг кошек №12 декабрь 2008

Что в первую очередь представляет себе человек, когда слышит словосочетание «домашняя кошка»? Наверное, у большинства из нас перед мысленным взором предстает очень уютная картинка: пушистая киса мирно дремлет у горящего камина, в мягком кресле или хотя бы на теплом радиаторе отопления. Что же, это, пожалуй, вполне верно. Предки домашних кошек жили в пустыне, и наши мурлыки унаследовали от своих пращуров любовь к теплу. Но это нисколько не помешало кисам оставить отпечатки своих лапок даже на льду Антарктиды...

Авторы книжек, посвященных кошкам, любят упоминать о том, что мурлыки благополучно расселились по всей планете и живут везде, за исключением Антарктиды. В самом деле, в пейзаж ледяного континента с его восьмидесятиградусными морозами и ураганными ветрами, скорее, впишется упряжка суровых лаек, чем маленькая кошка с бантиком на шее. Но кошки все-таки побывали в Антарктике в составе полярных экспедиций. Их имена теперь известны ничуть не меньше, чем имена их героических хозяев.

Нансен

Принято считать, что черно-белый кот Нансен стал первым представителем семейства кошачьих, которому довелось побывать в Антарктике. Кот был членом команды бельгийского парусника «Бельгика», на котором в августе 1897 года из Антверпена стартовала первая исследовательская экспедиция в Антарктику. Прежде эти воды посещали только китобойные суда и, возможно, на некоторых из них тоже жили кошки, но о том ничего не известно. В январе 1898 года «Бельгика» под командованием лейтенанта А. Де-Жерлаша достигла Южно-Шетландских островов. Исследователями был открыт пролив, отделяющий архипелаг Палмера от материка, судно проследовало вдоль Земли Граема до Земли Александра I и, продолжая идти в юго-западном направлении, достигло 7Г30' ю. ш. Здесь судно попало в ледовый плен, в котором оставалось почти год. Лишь 14 января 1899 года оно сумело вырваться (стоит упомянуть, что в Южном полушарии январь — разгар лета и самый теплый месяц). Хотя экспедиция не открыла никаких новых земель, она выполнила множество важных научных исследований. И кроме того, члены команды «Бельгики» стали первыми людьми, перезимовавшими в Антарктике.
Котенка на борт корабля принес юнга Йохан Корен. Он был родом из Норвегии и назвал кота в честь национального героя своей страны, исследователя Фритьофа Нансена.
Кот Нансен стал для корабля счастливым талисманом, а корабль для кота — уютным домом. Нансена беззастенчиво баловала вся команда, а когда наступила долгая полярная ночь, кот своими играми и забавными трюками не только развлекал команду, но и привносил в холодные темные дни и ночи немного домашнего уюта и тепла.
Первым помощником капитана «Бельгики» был норвежец Руаль Амундсен, который спустя несколько лет первым достиг Южного полюса. В своем дневнике 27 сентября 1897 года, еще по пути в Антарктику, он с восхищением писал: «Около судна плавает много дельфинов и летучих рыб, их быстрое движение очень красиво в светящейся воде. Сегодня вечером три летучие рыбы шлепнулись на палубу, где их, конечно, ожидал теплый прием, особенно от Нансена, нашего маленького кота. По ночам он бродит по кораблю и хватает всю рыбу, которая оказывается на палубе».
В своей книге «Во время первой антарктической ночи» доктор судна Фредерик Кук описывает, как Нансен заслужил привязанность всех членов команды: «Сегодня воскресенье, погода теплая и влажная, море штормит. Мы играем в карты, слушаем граммофон и стараемся всеми способами забыть о мраке долгой ночи. И с нами есть кое-кто, кто своим присутствием рассеивает адскую тьму вокруг нас. Это красивый молодой котенок. Его любимые места на судне — бак и каюты, но он никогда не отваживается сопровождать людей во время исследовательских вылазок.
Температура минус 37 градусов ему определенно не нравится. Койка какого-нибудь матроса гораздо больше ему по душе.
Поначалу Нансен был счастлив, потому что его любили и баловали все матросы. Но долгая черная полярная ночь в конце концов смутила и его. Почти месяц кот пребывал в своего рода депрессии: ел очень мало, почти все время спал и очень злился, если его пытались разбудить. Иногда матросы ловили небольшого пингвина и приносили на корабль, чтобы как-то развлечь кота, но пингвин и кот лишь прятались друг от друга в противоположных углах каюты.
Казалось, Нансен чувствует отвращение ко всему, что его окружает и даже к людям, которых раньше так любил. В последнее время он все время прячется в глухих местах корабля, а если его пытаются достать оттуда, он шипит и царапается...»
У кота не наблюдалось признаков какого-либо заболевания, но день ото дня он хандрил все больше. И вскоре в дневнике доктора появилась печальная запись: «Вчера Нансен умер. Наверное, его душа отправилась в более благоприятные места. С одной стороны мы рады, что его пытка закончилась. Но теперь очень скучаем по Нансену. Он приносил нам удачу и был единственным напоминанием о домашнем уюте. Мы очень привязались к нему. Теперь мы остались без талисмана и кто знает, как сложится наша судьба?»
В тот день, 22 июня, в самой середине антарктической зимы, температура была минус 28°С. Несмотря на все усилия корабельного врача, спасти Нансена не удалось. Умер ли он от холода или от нехватки дневного света — никто не знал. Так что Нансену принадлежит сомнительная честь стать не только первой кошкой, перезимовавшей в Антарктике, но и первой кошкой, которая там умерла.
Возможно, именно из-за потери счастливого талисмана экспедицию поджидали еще два несчастья. Один из моряков, Огуст Винке, упал за борт и утонул (его именем назвали остров Винке). Бельгийский геофизик Эмиль Данко умер от остановки сердца, и береговую линию назвали в честь него Берегом Данко. Остальная команда благополучно возвратилась домой в ноябре 1899 года.

Блэквелл и Поплар

Корабельные коты Блэквелл и Поплар провели в Антарктике две зимы. В 1901 году они отправились в путь на специально построенном для этой экспедиции паровом судне «Дискавери» («Открытие») под началом капитана Роберта Фалкона Скотта. Это был первый корабль, построенный специально для полярной научно-исследовательской экспедиции.
Черный с серым полосатый кот Блэквелл быстро понял, кто на судне главный, и избрал себе в хозяева капитана Скотта. Он старался проводить все время в его каюте, несмотря на то, что ему приходилось соперничать за внимание Роберта с его собакой, абердинским терьером Скэмпом.
Поплара взял в плавание старший кочегар судна Артур Квартли. Блэквелл и Поплар неплохо ладили между собой и любили, сидя рядышком, греться возле топки. Фотографии корабельных котов сделал биолог судна, иллюстратор и фотограф Эдвард Уилсон.
«Дискавери» оказался затерт льдами во время своей первой зимовки в Антарктике. За лето ледяные оковы не растаяли, и корабль был вынужден остаться на месте еще на год. На помощь его команде из Новой Зеландии отплыл корабль «Утро», который доставил на зимовку необходимое оборудование и продовольствие, чтобы «Дискавери» сумел провести во льдах вторую зиму. На борту «Утра» тоже находились два корабельных кота: черная кошка Ночь и ее белый котенок Полдень.
Когда речь зашла о третьей зимовке, адмиралтейство и меценаты, давшие деньги на постройку «Дискавери», всерьез озаботились возвращением «Дискавери». Для того времени это было новейшее судно, оснащенное самым современным оборудованием, создание которого стоило огромных денег. Чиновникам не хотелось терять корабль, они решили, что две зимы в Антарктике вполне достаточно. На помощь «Дискавери» отправили «Утро» и «ТерраНова».
Но капитан Скотт был намерен провести во льдах Антарктики третью зиму и воспринял приказ о возвращении как личное оскорбление. К тому времени «Дискавери» вмерз в лед на пять метров, а от открытой воды его отделяло несколько километров льда. Проход для корабля прокладывали с помощью динамита, а расстроенный капитан Скотт заперся в своей каюте вместе с Блэквеллом и Скэмпом и несколько дней не выходил оттуда. Другого кота, Поплара, постигла печальная участь: его растерзали сорвавшиеся с привязи ездовые собаки.
«Дискавери» удалось освободить от ледяного плена и вместе с котом на борту он достиг порта Лайтеллтон (Новая Зеландия). О дальнейшей судьбе корабельного кота, пережившего две зимы во льдах Антарктики, ничего не известно.

Кот Ниггер

В 1910 году, когда судно «Терра Нова» было пришвартовано в лондонских доках, маленький черный котенок пробрался по трапу на борт и уснул в укромном уголке. Между тем, корабль вышел в море. Когда котенок проснулся, и его нашла удивленная команда, берег уже скрылся из виду.
Судну предстоял долгий и опасный путь. На борту «Терра Нова» находилась экспедиция Роберта Скотта, который хотел во второй раз попытаться достичь Южного полюса. Неудивительно, что неожиданное появление на борту черного кота было расценено моряками и полярниками весьма неоднозначно. Одни матросы начали говорить, что это не к добру и что, пока не поздно, надо вернуться и оставить черную кошку на берегу. Другие убеждали, что, наоборот, черный котенок — удачное предзнаменование, «знак свыше», посланный всей экспедиции. Этих доводов оказалось больше, и котенок, которого за окрас прозвали Ниггером, стал полноправным членом экипажа. Вскоре он заслужил привязанность всех моряков и в течение трех трудных лет был для них настоящим другом и компаньоном.
Ниггер был неугомонным котом и без сожаления расходовал свой «запас» из девяти жизней. Он регулярно сваливался за борт, но всегда рядом оказывался кто-то, кто успевал выудить кота из воды. Матросы сделали для своего любимца отдельный гамак, который повесили между переборками. Кот любил лежать там, забравшись под свое маленькое теплое одеяло и положив голову на крошечную подушку, которую сшили специально для него. Раскачиваясь в гамаке, он не обращал внимания на самую жестокую качку.

Каждому моряку требуется определенная сноровка для того, чтобы забраться в гамак. Ниггер очень быстро достиг в этом деле профессионализма. Он умело вскакивал в гамак, дожидался, пока тот перестанет раскачиваться, и уютно сворачивался клубком. Ниггер, как и все кошки, любил ухаживать за своей шерсткой, и его всегда ставили в пример матросам, которые не слишком любили приводить себя в порядок.
Во время стоянки «Терра Нова» в австралийском Мельбурне судно посетили важные гости во главе с неким адмиралом (его имя не сохранилось в записях). Эдвард Уилсон в своем дневнике пишет, что адмирала особенно позабавил кот Ниггер: он спал в своем гамаке, и когда возле него остановились незнакомые люди, кот открыл глаза, бросил небрежный взгляд на адмирала, зевнул, вяло потянулся и перевернулся на другой бок. Такое поведение четвероногого матроса повеселило важных гостей.
Кстати, известно, что на борту корабля в тот момент находился еще один кот — породистый перс, но, видимо, его характер и поведение не заслужили уважения у моряков и потому его имя и дальнейшая судьба неизвестны.
Когда корабль достиг льдов Антарктиды, капитан Скотт и его помощники отправились в экспедицию, а кот Ниггер благоразумно остался на судне, предпочитая не показываться на палубе. Дальнейшая история хорошо известна: Роберт Скотт достиг Южного полюса позже, чем норвежский исследователь Руаль Амундсен, а на обратном пути он и его спутники погибли и их нашли только восемь месяцев спустя.
В январе следующего года «Терра Нова» вернулась в Англию вместе с котом Ниггером на борту. Когда «Терра Нова» приблизилась к Ла-Маншу, корабль попал в очень сильный шторм и Ниггера в очередной раз смыло за борт. На поиски кота тут же отправили шлюпку, но найти Ниггера не удалось — к сожалению, его «запас жизней» иссяк.

Ламмо и Питер

Два этих корабельных кота отправились в льды Антарктики на мощной трехмачтовой шхуне «Пенола», которая должна была доставить на Землю Грейама (сейчас Антарктический полуостров) команду опытных ученых британской экспедиции 1934-37 годов.
Ламмо был любопытным котом необычного окраса: белым с черными ушами и пятном на голове, напоминавшим черную шляпу эльфа. Кота подарил капитану священник с Фолклендских островов, когда судно пришвартовалось там для того, чтобы пополнить запасы. На борту «Пенолы» уже находился кот Питер, но между двумя котами не возникло вражды, и они объединили свои усилия для защиты судна от грызунов.
В задачи экспедиции входило исследовать проход между проливом Стефанссона к морю Уэдделла в качестве альтернативного восточного подхода к Антарктиде. Планировались также различного рода научные исследования.
С точки зрения котов, главным недостатком экспедиции было 65 ездовых собак, но, к счастью для кошек, собак оставили на главной базе на Аргентинских островах. Экспедицию так хорошо организовали и она прошла настолько гладко, что из-за своей благополучности осталась мало известной широкой публике. О котах известно лишь то, что Питер отличался болезненностью, не любил холод и его никогда не брали с собой, когда спускались с корабля. А вот Ламмо нравилось побродить по мягкому снегу или даже, уютно свернувшись, полежать на нем.
Кот Питер умер первой зимой 1934 года, а Ламмо перенес все экспедиционные тяготы и благополучно вернулся в Англию, где поселился в семье одного из членов команды, в г. Вокинг (графство Суррей). Он прожил долгую жизнь и умер во время Второй мировой войны.

Алексей очень интересно, прочла с большим удовольствием! Спасибо!

Алексей, мне очень понравилась темка! Я до этого даже и не знала, что кошки уже побывали на полюсах Земли

Я и сам узнал, только прочитав журнал и мне этот рассказ очень понравился

Текст: Елена Патрушева
по материалам журнала Друг кошек №1 январь 2009

«Миссис Кот» экспедиция Шеклтона

Имя Эрнеста Генри Шеклтона стоит особняком в списке знаменитых полярных исследователей. Он предпринял целый ряд экспедиций в Арктику и Антарктику, но всякий раз планы его рушились и, казалось бы, близкая цель ускользала. Но и преследуемый необъяснимым «злым роком» бравый ирландец не унывал. Человек исключительного личного обаяния и, как сказали бы теперь, «харизматичный лидер» с редкостным даром вдохновлять людей своими идеями, Шеклтон, подобно барону Мюнхгаузену, не только «выходил сухим» из самых коварных передряг, но и спасал своих товарищей, за что вполне заслуженно снискал себе славу «великого неудачника»...
У человека, который читает историю второй антарктической экспедиции Шеклтона, не зная, что она подлинная, может сложиться впечатление, что он держит в своих руках сценарий третьесортного приключенческого фильма. Настолько невероятной и противоречивой предстает она перед несведущим читателем. Экспедиция стартовала в 1914 году, в самом начале Первой мировой войны. В Англии прошла мобилизация, большинство мужчин отправилось на фронт, и Шеклтону, набиравшему персонал для антарктического похода, пришлось довольствоваться «белобилетниками». Почти все они были негодными для службы по причине слабого здоровья. Спустя год, в ноябре 1915 года, экспедиционное судно «Эндьюрэнс» гибнет в Антарктиде, раздавленное льдами. Люди спасают с судна шлюпки и некоторую часть имущества, всю зиму тащат их по льду волоком до чистой воды, преодолевают 560 километров по холодному штормовому океану и оказываются на необитаемом острове. Там они строят из разбитых лодок плот и пускаются на нем дальше. За несколько месяцев плавания по «ревущим сороковым» широтам, в условиях практически непрекращающегося шторма, люди преодолевают 1300 километров и оказываются на острове Южная Георгия, где в то время находилась китобойная база.
Но самым удивительным в этой почти фантастической истории стало то, что никто из участников экспедиции не только не погиб, но даже не получил серьезных ранений! «Великий неудачник» в сотый раз перехитрил судьбу, и невероятный путь стоил жизни лишь семи десяткам ездовых собак, которые были при экспедиции.
И еще коту с неожиданной кличкой «Миссис Чиппи». О нем и пойдет наш рассказ.

Любимец плотника

Миссис Чиппи принадлежал Генри МакНейшу — плотнику экспедиции. Незадолго до отплытия он подобрал бездомного котенка, быстро сдружился с ним, но поначалу сомневался, стоит ли брать малыша в опасное плавание. Когда же пришло время отправляться в путь, плотник увидел, что котенок мирно спит в его ящике с инструментами. Эта идиллическая картинка и стала последним аргументом, который рассеял сомнения плотника. МакНейш обратился к Шеклтону с просьбой о разрешении ему взять котенка с собой и получил таковое. Начальник экспедиции трезво рассудил, что кошка будет истреблять на судне мышей и поможет сберечь припасы. Кроме того, надо учесть и то, что просьба поступила все-таки не от рядового участника экспедиции. В то время основное оборудование полярников было деревянным, и плотник, способный обслуживать и ремонтировать его в полевых условиях, был одним из жизненно важных специалистов, фактически «бортинженером», если говорить современным языком.
Так котенок оказался на корабле. Он следовал за своим хозяином по пятам, и кто-то из экспедиционных острословов вскоре дал ему кличку Миссис Чиппи (от англ. chippy — плотник). Но когда котенок подрос, плотник, а вместе с ним и остальной экипаж поняли, что стали жертвой старой как мир ошибки. Котенок оказался не кошкой, а котом. Но к тому времени «плотницкая» кличка прижилась, и менять ее не стали. С приставкой «миссис» свыклись все, в том числе и сам кот.

69 неприятностей

Трехмачтовый пароход «Эндьюрэнс» (от англ. endurance — выносливость) был по тем временам передовым судном: быстрым, крепким, способным двигаться как на паровом ходу, так и под парусами. Участники экспедиции очень любили свой пароход, и Миссис Чиппи вскоре тоже разделил это мнение. Кот оказался не чужд комфорту и быстро отыскал на судне множество укромных и теплых уголков, где можно было скоротать время. Морской болезнью кот не страдал, имел отменный аппетит, причем довольствовался не только содержимым своей миски, но не был чужд и попрошайничеству, выманивая вкусные кусочки у сидящих за столом полярников. Экипаж хорошо относился к коту, и каждый моряк старался угостить его. В благодарность за это Миссис Чиппи забирался благодетелю на колени и лежал, довольно урча. Хотя о своих кошачьих обязанностях он тоже не забывал, исправно ловил мышей и приносил их либо хозяину, либо кому-то из тех, с кем подружился особенно крепко. Дабы не обижать кота, моряки с благодарностью принимали «подношение» и выбрасывали его за борт, как только довольный Миссис Чиппи уходил.
А однажды за борт прыгнул и сам Миссис Чиппи. Кот совсем не боялся воды и, увидев там что-то интересное, скакнул в море. Благо, что вахтенный матрос вовремя заметил кота и спас его.
Но все-таки жизнь кота на судне была не совсем безоблачной. Экспедиция везла с собой 69 ездовых собак. Породистые хаски, для которых бег был смыслом жизни, сидели в клетках, изнывая от тесноты и безделья, а потому были страшно озлобленными. Поначалу кот боялся даже приближаться к клеткам, но вскоре понял,что замки на них надежные, и стал развлекать себя тем, что чинно прохаживался вдоль них, наблюдая за собачьим буйством. В свою очередь, это бесило боцмана. Он знал толк в собаках и потому, кроме исполнения своих корабельных обязанностей, присматривал за хаски. Много раз разъяренный моряк клялся бросить «негодного кота» псам на съедение, но не решался поднять руку на всеобщего любимца.
А судно между тем приближалась к Антарктике.

Зимовка

Первоначальный план экспедиции был составлен с поистине имперским размахом. Предполагалось, что экспедиция разделится на два самостоятельных отряда. Главный отряд во главе с самим Шеклтоном планировал отправиться в море Уэдделла. На Берегу принца Луитпольда отряд должен был высадиться и совершить переход через материк: по неисследованным местам до полюса, а дальше, по плато короля Эдуарда VII, леднику Бирдмора, ледяному щиту Росса к проливу Мак-Мердо. В то же время вспомогательному отряду предписывалось устроить базу на мысе Эванс и расставить склады продовольствия от базы до ледника Бирдмора.
Но антарктическая природа имела собственный план. К середине января, в разгар антарктического лета, судно попало в полосу льда, который мог повредить руль и винты, и поэтому Шеклтон отдал приказ остановить машины и двигаться дальше только под парусами. Через несколько дней «Эндьюрэнс» вышел на относительно чистую воду. Но Шеклтон решил не рисковать, приказал не запускать машины и положил судно в дрейф. Этот приказ оказался роковым: лед быстро обступил корпус и «Эндьюрэнс» застрял. До безопасного места, где была намечена зимовка, оставалось всего 80 миль, но это не имело никакого значения. Судну предстояло зимовать во льду.
Зимовка была тяжелой для всех, в том числе и для кота. В первое время Миссис Чиппи предпочитал спать дни напролет в каком-нибудь укромном месте. Однажды он и вовсе пропал на несколько суток, и команда уже было решила, что кот сбежал с судна и пропал во льдах. Но в одно прекрасное утро Миссис Чиппи объявился в каюте своего хозяина как ни в чем не бывало. Хотя вылазки на лед он все-таки совершал. К вящей радости кота Шеклтон приказал разместить собак снаружи в будках-иглу, сделанных из снега. Но Миссис Чиппи и там не оставлял бедных хаски в покое и ходил дразнить их, снова навлекая на себя гнев боцмана. Однажды дело дошло даже до официальной жалобы, которую, впрочем, начальник экспедиции оставил без особого внимания. На первый взгляд, жизнь на вмерзшем в лед судне казалась вполне сносной: команда была здорова, топлива и запасов провизии хватало, но скука понемногу начинала давить на людей. Кот развлекал команду своими проделками и в этом смысле был очень полезным.
26 июля над горизонтом впервые показался ломтик солнца. Всего на несколько минут, но вся команда собралась на палубе, чтобы увидеть это зрелище. Миссис Чиппи тоже сидел здесь и вместе со всеми щурился на дневное светило и урчал от удовольствия. Казалось, что самое страшное позади и испытания закончились вместе с полярной ночью. День быстро прибывал, лед стал подтаивать, и появилась надежда, что судно вскоре освободится из плена. Теперь кот нашел себе новое развлечение: он подолгу и очень тщательно вылизывал свою шубку, будто приводя ее в порядок перед отплытием. Эта тщательность не только умиляла уставших людей, но и вселяла в них надежду, что скоро они тронутся в путь. Их и вправду ждала долгая и опасная дорога. Но совсем не такая, на которую они надеялись.

Эхо выстрела

И снова все началось хорошо. К началу октября лед вокруг судна начал трескаться, а спустя еще несколько дней ледяной капкан открылся и судно впервые за много месяцев сдвинулось с места. Но и лед тоже пришел в движение: огромные и острые глыбы ударяли в корпус судна, грозя пробить его. Начальник экспедиции распорядился приготовить все дерево для использования в качестве топлива для котлов, а сам не уходил с мостика, выискивая просвет во льдинах, через которые пароход можно было бы увести с опасного места. На борту царила суматоха, и Миссис Чиппи снова предпочел укрыться в одном из своих потайных убежищ. И это едва не стоило коту жизни. 27 октября льдины разбили корпус, пароход накренился на нос и стал тонуть. К счастью, это происходило не слишком быстро, и даже в хаосе, охватившем тонущее судно, плотник МакНейш выкроил минутку на то, чтобы отыскать перепуганного кота и переправить его на лед. Миссис Чиппи ничуть не пострадал, но был сильно напуган. Он забился в спальный мешок плотника и предпочитал не выбираться оттуда без крайней необходимости.
Команда расположилась на льдине палаточным лагерем. Вскоре у Шеклтона созрел план, настолько безумный, насколько и бесперспективный. Собрав всех своих людей, Шеклтон, используя все свое красноречие и дар убеждения, обратился к ним с пламенной речью. Он доказал, что план может быть осуществлен и спасение возможно. Но прежде экспедиция должна избавиться от всего лишнего и взять с собой лишь то, что будет жизненно необходимым. Театральным жестом Шеклтон швырнул на лед корабельную кассу с золотыми монетами и свою драгоценную Библию с дарственной надписью королевы Англии. Люди последовали примеру своего начальника. И плотник МакНейш тоже. А Миссис Чиппи мирно дремал в своем спальном мешке. Ему нечего было бросать на лед.